Мы, дети страшных лет России, забыть не в силах ничего

Автор: Емельянова Людмила Петровна

Организация: МКОУ СОШ с. Верхний Сеймчан

Населенный пункт: Магаданская область Среднеканский район с. Верхний Сеймчан

Цели:

• Сохранение памяти о жертвах политических репрессий.
• 2. Формирование у школьников чувства патриотизма и гражданской ответственности.
• Привлечение школьников через поисково-исследовательскую работу к изучению краеведческого материала и семейных архивов.

Оборудование:

Схема бывших лагерей в Среднеканском районе, список лагерей в Среднеканском районе, схема строительства Колымской трассы, газетные публикации, музыкальное сопровождение.

• Слово учителя

Потерявший память – обречен!

Мы многое забываем, теряя знания о себе, о народе, о Родине. Вернуть память поколениям – призвание историков, археологов, архивариусов. В Магаданской области – краеведы, одержимые историей, всецело отдают себя колымской Клио, покровительнице истории, одной из девяти муз:

Александр Григорьевич Козлов, Иван Александрович Панкратов, журналист Давид Семенович Райзман, автор научно-популярных очерков об истории освоения Севера-Востока России, в том числе периода 2Мировой войны, пишет о магаданцах, о колымчанах:

Рожденные в годы глухие

Пути не помнят своего.

Мы – дети старших лет

России –

Забыть не в силах ничего!

Цель нашего классного часа:

Рассказать правду о лагерной Колыме, реабилитировать в глазах современников безвинно репрессированных.

 

В Сеймчане в 1989 году создалась группа «Поиск», возглавляемая учителем истории Шамсутдиновой Л.Г., библиотекарем школы №1 Н.У.Клюшкиной, сотрудником музея Э.А.Покровской, журналистом газеты «Новая Колыма» Николаем Арзамасцевым.

Началом из работы было появление в газете «Новая Колыма» ряд статей и фотографий репрессированных.

 

Сообщение ученика:

У историков лагерной Колымы.

4 июля1923 года у с.Ола высадилась Колымская экспедиция, возглавляемая Ю.А.Билибиным, доказавшим, что Колыма – огромный, еще не тронутый золотоносный район с большими перспективными горнодобывающей промышленности. Через несколько лет был организован трест «Дальтрой», где основной рабочей силой стали тысячи подневольных, среди которых находилось много невинно репрессированных.

4 февраля 1932 года пароход «Сахалин» привез первых заключенных и вольнонаемных.

 

Сообщение ученика:

«И кто здесь только не сидел». Юго-западное горнопромышленное управление – Среднеканский район.

В 1932 году в Среднекан поступила первая партия заключенных - 200 человек. Через два года, в 1934 году, начинается организация совхоза «Сеймчан». В 1937 году разработка месторождений олова: рудник Лазо, Прииск имени Чапаева, 3-ей пятилетки, 2 и 3 фабрики. Работали мужчины и женщины.

Эльгенское угольное месторождение, топливная база Тасканской электростанции (мужские лагеря), совхоз «Эльген» (женский лагерь).

В 10-х годах на реке Вериной приступили к разработке месторождения кобальта два мужских лагеря. Руками заключенных построены дороги: Стрелка – Сеймчан, Нижний Сеймчан – Юрты – Лазо.

 

Сообщение ученика:

«Каньон», где добывали смерть. В 1934 году в долине реки Сеймчанки работала партия геолога П.И.Скорнякова. Одну из глубоких долин безымянного ручья полевики называли каньон («труба», «ущелье»), а затем так стали именовать и ручей – правый приток Сеймчана в его верховьях. Вначале 40-х геолог Радин открыл месторождение кобальтовой руды «Эритрита». В 1947 году был открыт Верхне-Сеймчанский комбинат имени Жукова по добыче и переработке кобальтовой руды. Он разбит на три зоны поселок вольнопоселенцев, лагерная зона, зоны по добыче и переработке руды.

Вольных поселок был вполне благоустроен: пекарня, столовая, цветочные клумбы. А лагерная зона обнесена двумя рядами колючей проволоки, и представляет собой ряд бараков для заключенных. Здесь же клуб, больница, прожарка для одежды.

Бараки – бревенчатые длинные сараи из двух помещений с рядами двухъярусных нар примерно на 40 человек и печкой посредине. Есть карцер: несколько абсолютно не отапливаемых крохотных комнатушек.

В августе 2000 года на Колыме работала комиссия, в состав которой входило три московских журналиста: Дмитрий Сошин, продюсер одной из Западно-германских телекомпаний, Глеб Брянский, оператор агентства «Рейтар», Михаил Лукин, заместитель директора информационного центра издательского дома «Коммерсант».

Поисковики узнали об отце историка Роя Медведева – комбриге Медведеве, одной из первых жертв «заговора военных». Его содержали на Верхнем Сеймчане, там он и погиб.

Группа «Поиск» обратилась с открытым письмом через газету «Новая Колыма» в администрацию районного совета, который вынес решение об установлении в Сеймчане мемориальной плиты с надписью «»Вечная память жертвам политических репрессий 30-50-х годов» и о льготах реабилитированным.

Речь шла о 16 среднеканцах, о некоторых из них мы хотим рассказать вам.

 

Сообщение ученика:

В многочисленных лагерях Среденеканского района в заключении находились художники Иван Гриценко, писательница Надежда Суровцева и многие другие. Преступный режим умел хранить тайны свои.

Надежда Витальевна Суровцева родилась 18 марта 1896 г. Осенью 1927 г. была арестована. Арест был вызван ее категорическим отказом «работать» секретным агентом ГПУ, доносить на Юрия Коцюбинского других государственных деятелей. 8 месяцев Лубянки, Бутырки, 5 лет одиночки в Ярославском полититизоляторе - во времена царей – каторжная тюрьма, высылка в Архангельск, там второй арест – 3 ноября 1936 г., 5 лет Колымских лагерей, бессрочное поселение без права выхода за ограниченный круг радиусом три километра (за нарушение – 25 лет каторги в кандалах). На Верхнем Сеймчане написала рассказы, которые составили цикл «Колымские силуэты»

В 1957 г. реабилитирована по всем трем «делам» - «в связи с отсутствием состава преступления…». После 30 лет мучений и издевательства жила в Умани, на общественных началах работала в Уманском краеведческом музее, в Обществе охраны памяти истории и культуры, организовала первую в Умани передвижную выставку киевских художников.

 

Сообщение ученика:

Тамара Старченко, жительница с Верхний Сеймчан, вспоминает о своем отце:

«Не так давно, перебирая домашний архив, еще раз перечитала документ о реабилитации моего отца. Справка эта давно хранится в нашей семье – с 1961 года. Именно тогда почта принесла в село конверт с обратным адресом: Москва, ул.Воровского,13. Нет, там не проживали родственники или знакомые. По этому адресу располагалась Военная коллегия Верховного суда СССР (а, может, и сейчас располагается). Официальный документ с гербовой печатью, присланный на имя моего отца, гласил: «Дело по обвинению Старченко Андрея Павловича, до ареста, 3 апреля 1938 г., красноармейца войсковой части 5531, пересмотрено Верховной коллегией Верховного суда СССР 18 апреля 1961 г.

Приговор военного трибунала войсковой части 5416 от 25 июня 1938 г и определение Военного трибунала Киевского военного округа от 28 июля 1938 г в отношении Старченко А.П. отменены и дело за отсутствием состава преступления прекращено.

Старченко А.П. по данному делу РЕАБИЛИТИРОВАН.

Председательствующий судебного состава Военной коллегии Верховного суда СССР полковник юстиции Терехов.

В доме никогда подробно не рассказывалось о годах, проведенных родителями в заключении. И мать, и отец оказались на Колыме не по своей воле – это мы с сестрой знали. А вот за что «сидели» - узнавали из редких немногословных фраз, иногда произнесенных ими. Теперь, став много старее, чем они в те годы, осознавали, что родители – бывшие заключенные. Какой пример дочерям. Вдруг да и отразится прошлое на воспитании их характеров, поступков.

И вот теперь, получив письмо из Москвы, отец с великим чувством облегчения смог объяснить нам, никогда ни в чем не был виновен, не предавал Родину, не крал и не убивал. Он просто попытался найти ответ на давно мучавший его и других вопрос: почему в том, 38, появилось так много «врагов народа»?

- Служил я тогда в армии, - стал рассказывать отец. – И вот все чаще и чаще узнавали мы об аресте офицеров нашей части. На политзанятиях нам говорили: это шпионы, враги. Но проходила неделя, другая и того, кто проводит предыдущие политзанятие, тоже арестовали. Нам впоследствии снова пояснили – враг. Так случилось не раз и не два. А однажды я не удержался и спросил: «неужели у нас так много врагов народа?» Скоро вызвали в кабинет командира и спросили с издевкой: «Старченко, не научили тебя бдительности?» Потом арестовали и осудили.

Вот почему в нашей семье с особой надеждой воспринимаются те шаги перестройки, которые направлены на раскрытие темных периодов истории, поиск правдивых документов, точный анализ, оценки событий, так много значивших для судеб людей. Это нужно и тем, кто безвременно был вычеркнут из жизни, и тем, кому продолжать жить. Хорошо, что ни мне, ни сестре, ни детям нашим не нужно больше отводить в сторону глаза, когда речь заходит о заключенных в Колымских лагерях. Вопреки долго бытовавшему «зря у нас не сажают», все доказательнее звучит – было. И под жертвы репрессий попадали как раз лучшие, те, кто хоть чем-то выделялся из общей стройной шеренги строителей социализма.

 

 

Сообщение ученика:

Среди репрессированных среднеканцев значится имя Ворона Андрей Иванович.

• словно было вчера: тёплый весенний день 14 марта 1938 года. Прикатил в деревню чёрный воронок, остановился у конторы. Вышла группа военных. Оглядывались, курили, тихо беседовали с новым председателем. Ребята вились вокруг: кто такие, зачем приехали. Знать бы, бежать, бежать подальше от этих людей, как от самой страшной чумы. Но они ни о чём не догадывались. И когда старший поманил к себе, спросил фамилию. Был уверен-разберутся, выпустят. Поделился догадками с соседом. Тот усмехнулся: все так думают. И посоветовал со следователем не спорить, иначе будут бить. Валенком. А внутри-кирпич. И показал кровоподтёки на теле. Как назло долго не вызывали. Чего только не насмотрелся за это время. Становилось всё страшнее. Но следователь ему попался хороший: не бил, не кричал, внимательно выслушал. Потом сказал устало: « Подпишешь- не подпишешь, всё равно поедешь мыть золото на Колыму. Обвинение у тебя серьёзное: завербован для подрывной деятельности против советской власти». И напомнил о старом председателе, недавно приговорённом к вышке. Мол, он и вербовал. Что тут возражать... Суда не было. Вот так и попал Андрей Иванович Ворона на Колыму. На Джелгале, где работал уже в военные годы, было особенно голодно. Часто умирали от истощения. Днём люди ещё держались-уходили из жизни во сне. Трёх-четырёх человек утром вывозили на сопку. Могил не рыли, и траншей не было. Клали на землю, приваливали камнями, как собак. Весной на этот могильник повадились медведи... Но и это не идёт в сравнение с тем, что происходило на Серпантинке. На работу водили колоннами по 6-7 тысяч. Война ещё не обескровила Россию Народу было много, и людей не берегли. Конвойные искали повод, чтоб придраться. Расстреливали целыми бригадами. Нет такого человека в области, который не слышал о Серпантинке. Трасса и теперьтам тяжёлая. А место зловещее. Не всякий знает-почему. Всё меньше свидетелей тех массовых расстрелов. Лишь немногие из бывших зеков, кто живы, помнят.

Сообщение ученика:

Эндаль Августович Ранг-пастор из Эстонии. Прошёл Колымские лагеря в свои двадцать с небольшим лет.

«Работали на глубине 495 метров,»-рассказывает бывший узник колымского лагеря. Вначале взрывали руду, потом грузили её в вагонетки. Далее её автомашинами доставляли на третью фабрику. Бывало, что после первой смены приходилось отрабатывать вторую. Например, заставляли расчищать дорогу от снега. Лагерное начальство требовало, чтобы она на протяжении пути была чистой. Движение по ней велось бесперебойно.

• пережил Эндаль :холод, голод, унижение, непосильный труд. Уже, казалось, нет сил, конец приходит, смерть близка. Слышит ли Всевышний, видит ли он мучения людские? Нужно молиться, чтобы бог не обошёл своей милостью. Именно здесь, за колючей проволокой, Эндаль Ранг уверовал в Господа. Он считает, что тогда родился на свет вторично. Выходит, Колыма, -вторая родина, но только духовная.

Сообщение ученика:

• Николай Васильевич запомнился старожилам села Колымское как отменный труженик. Он ни разу никуда не выезжал, ибо слыл опасным государственным преступником.

Когда Советская Армия прогнала немцев с Западной Украины, Куник одним из первых включился в утверждение новых порядков. Не понравилось ему, что власть поручили возглавлять сельским тунеядцам и пьяницам, которых скоро сделали коммунистами. А тут налоги разные, заём. Люди начали живность продавать, чтобы заём выплатить. Голытьба совместно с районными представителями выгребала всё, что было у земляков на хозяйстве. Такое ни одна власть себе не позволяла. Засомневался Василий в правильности этих действий. Вызвали в район. В НКВД строго предупредили, иначе, сказали, в Сибирь. А когда председатель сельсовета последнее выгребал у вдовы, Куник на собрании сказал всё, что о нём думает. Тут такое началось. Не выдержал Василий и стулом проломил голову председателю. Издевались над Василием долго. Он не подписал протокол о том, что является врагом Советской власти. В конце концов сделали государственным преступником. Почти год сидел в одиночке в Саратове, а потом – Колыма. Работал на руднике Лазо вагонщиком. Морили голодом. За строптивость характера не раз подвергался различным наказаниям, несколько раз подвергался различным наказаниям, несколько раз вели на расстрел. Как говорится, был вне закона. После смерти Сталина стал вольным, но без права выезда. Работая в совхозе «Среднеканский», слыл добросовестным работником.

Сообщение ученика:

• Асхабовичу Пашаеву в этом году исполнилось 87 лет. Нынешнее поколение сеймчанцев помнит его больше как водителя, который в прошлые годы развозил хлеб по продуктовым магазинам. Сулимана Асхабовича всегда ждали с нетерпением . В точно установленное время он привозил с пекарни только что испечённый хлеб, который таял во рту.40 лет он работал водителем на автотранспортном предприятии. Начинал дальнобойщиком, доставляя топливо для района старательских артелей. Работу свою любил, по количеству выполненных рейсов ему не было равных.
• Колыму молодой Сулиман приехал не по своей воле. Вместе с пятью тысячами заключенных в Магадан его доставил теплоход «Ногин». Колыма стала последним пунктом его скитаний по огромной стране под названием СССР. Где-то далеко-далеко остались Грозный, отец, мать, семеро братьев и сестёр… Арестовали молодого Сулимана, когда он в одной из воинских частей проходил курс молодого бойца перед отправкой на фронт. Для него арест не был неожиданностью. Он уже знал, что вышел приказ Сталина о депортации чеченцев и ингушей с их исконной родины в течение двадцати четырёх часов. Лагерь, который находился в системе Берлага, был многонациональным. Здесь отбывали срок русские, эстонцы, украинцы, поляки и многие другие. Работа была тяжелой, а питание скудным и однообразным –каша да рыба. За выполненную норму давали 700 граммов хлеба. Постоянное чувство голода не покидало его ни на минуту. Но однажды ему повезло – нарядчик послал штукатурить и белить дом начальника лагеря. Тот работой остался доволен: дом преобразился до неузнаваемости. В знак благодарности предложил домашней еды, вкус которой он давно забыл. С1949-го по 1952 год включительно отбывал срок Пашаев в Эльгенском лагере. После освобождения был отправлен на поселение в Сеймчан. Здесь, в трассовском посёлке, он встретил свою любовь-русскую женщину Таисию, которая работала в сеймчанской столовой. Она, как и Сулиман, из бывших, отбывала свой срок на Колыме за несколько морковок, которые украла на совхозном поле, чтобы утолить голод. Вскоре бывшие заключенные сыграли свадьбу, а страшное прошлое стало постепенно забываться. Поначалу Сулиман работал маляром -штукатуром, потом стал возить на лошадях дрова и воду. Затем, выучившись на водителя, отправился колесить по Колымской трассе. Дома, в родном Сеймчане, его всегда ждали жена и двое сыновей. свою родину он решил не возвращаться, прикипев накрепко к колымской земле и своей семье.

Слово учителя:

• Магадане торжественно открыли монумент Маска скорби Эрнста Неизвестного, выполненный им в память о жертвах сталинских политических репрессий. Со всего бывшего Советского Союза съехались на это событие гости. Памятник стал самым посещаемым местом в Магаданской области. Сюда приводят людей воспоминания о прошлом Колымы и боль и скорбь об искалеченных невинных судьбах.

Кто-то из оставшихся живых уехал, но многие так и остались на Колыме. Оторванные от семей, от близких, потерявшие прежние корни.

И этот памятник – словно громкий залп в честь погибших и чудом уцелевших в гигантской мясорубке Гулага.

 

Список используемой литературы:

1. Варлам Шаламов «Колымские рассказы»
2. Газета «Новая Колыма» № 52 от 24.12.2010 г.
3. Сборник «Колымский меридиан. Среднеканский район» («Заключенный художник»)
4. Сборник «События и люди» («Берзин Эдуард Петрович»)
5. Материалы Сеймчанского краеведческого музея.

1. file0.docx.. 36,7 КБ

Опубликовано: 06.10.2019