Речевой портрет тоталитарного лидера (на примере повести Т. Штрассера «Волна»)

Автор: Марутина Ирина Николаевна

Организация: МБОУ «СОШ №7» г. Обнинска

Населенный пункт: Калужская область, г. Обнинск

Каждая новая историческая эпоха характеризуется не только своеобразием общеполитической обстановки, но и тем, что представляет из себя человек – часть того общества, в котором он растет и развивается. Оказываясь наедине с тяготами общеполитического характера, человек часто бывает не в силах отстоять свою внутреннюю независимость, в связи с чем его сознание может подвергнуться значительной социально-мировоззренческой трансформации. Особенно, когда сознание человека формируется в эпоху тоталитаризма или когда он подвержен влиянию какой-либо сильной идеи. О том, как легко можно изменить мышление общества, сделать человека внушаемым и заставить его добровольно отказаться от внутренней свободы ради призрачной идеи равноправия рассказывает повесть американского писателя и журналиста Тода Штрассера «Волна», написанная в 1981 году, переведённая на русский язык в 2012 г. и опубликованная издательством «Самовар» в 2016 году.

В основу повести положен рассказ о реальном эксперименте, проведенном в 1967 году американским учителем Роном Джонсом, который за несколько дней создал молодежную группу численностью около 200 человек, объединенных дисциплиной, верой в силу действия, гордость и элитарность, которую они приобретают, находясь в этой группе. Джонс имитировал репрессии, выводя из класса в неизвестном направлении учеников, которые пытались сопротивляться образовавшейся диктатуре, и никто: ни ученики, ни учителя, ни родители - не задался вопросом об этичности существования такой группы. После окончания эксперимента Джонс объяснил участникам группы, что их действия мало чем отличалось от поведения рядовых жителей нацистской Германии, порицаемого всеми до сих пор.

Герой повести «Волна», учитель истории Бен Росс, рассказывает старшеклассникам о зверствах нацистов, показывает им фильм, в котором мелькают «истощённые люди, обтянутые кожей скелеты с распухшими коленными суставами», о зверствах фашистов в концлагерях. Ученики не могут понять, как могло произойти так, что цивилизованный и образованный немецкий народ допустил, что именно в Германии зародился фашизм, последствия которого до сих ужасают человечество. Учитель тоже задаётся вопросом: почему ни культура, ни образование, ни цивилизованность не вызвали массового протеста по отношению к ужасам, происходившим с евреями и другими меньшинствами, вплоть до концлагерей, газовых камер. Бен Росс проводит эксперимент: применяет к своим ученикам те техники манипулирования, которые применяла диктатура Третьего рейха.

По мнению С.В. Леорда, «речевой портрет - это воплощенная в речи языковая личность» [3], а проблема речевого портрета является частным направлением исследования языковой личности.

Г.Г. Матвеева понимает под речевым портретом «набор речевых предпочтений говорящего в конкретных обстоятельствах для актуализации определенных намерений и стратегий воздействия на слушающего» [3]. Исследователь отмечает, что с помощью речевого портрета фиксируется речевое поведение, которое «автоматизируется в случае типичной повторяющейся ситуации общения». Именно такое определение речевого портрета положено в основу настоящего исследования. Также Г.Г. Матвеевой отмечается, что речевой портрет бывает индивидуальным и коллективным. Из каких же составляющих смоделирован портрет тоталитарного лидера?

Воля тоталитарного лидера представляет то ядро, вокруг которого объединяются мнения. Чаще всего вожаками бывают психически неуравновешенные люди, убеждения которых нельзя поколебать никакими доводами рассудка. Личный интерес, семья — все ими приносится в жертву. Напряженность их собственной веры придает их словам громадную силу внушения. Толпа всегда готова слушать человека, одаренного сильной волей и умеющего действовать на нее внушительным образом. Люди в толпе теряют свою волю и инстинктивно обращаются к тому, кто ее сохранил.

Цель тоталитарного вожака – проповедование идеи, в которую он сам абсолютно верит. Именно сила веры всегда была самой могущественной, не напрасно в Евангелии говорится, что вера может сдвинуть горы. Дать человеку веру — это удесятерить его силы. Причём власть вожаков очень деспотична, но именно этот деспотизм и заставляет ей подчиняться.

Основные способы действия вожаков: утверждение, повторение, зараза.

Простое утверждение, не подкрепляемое никакими рассуждениями и никакими доказательствами, служит одним из самых верных средств для того, чтобы заставить какую-нибудь идею проникнуть в душу толпы. Чем более кратко утверждение, чем более оно лишено какой бы то ни было доказательности, тем более оно оказывает влияние на толпу. Но утверждение тогда лишь оказывает действие, когда оно повторяется часто и, если возможно, в одних и тех же выражениях, благодаря чему идея водворяется в умах до такой степени прочно, что, в конце концов, она уже принимается как доказанная истина.

Например, в повести Т. Штрассера «Волна» надевший на себя маску тоталитарного вождя Бен Росс использует ничем не обоснованные утверждения, типа: «Сейчас, говоря о дисциплине, я говорю о силе, — для убедительности он сжал кулак, — я говорю об успехе. Об успехе с помощью дисциплины» [9]. Коротко, лаконично, без лишних слов и доказательств, безапелляционно. Или другой пример: «Итак, вы должны неукоснительно соблюдать еще три правила. Первое. Каждый должен всегда иметь при себе карандаш и бумагу для записей. Второе. Задавая вопрос или отвечая, вы должны стоять рядом со своим стулом. И третье. Свой вопрос и ответ вы всегда начинаете со слов «Мистер Росс» [9]. Зачем нужно неукоснительно соблюдать три правила, зачем при ответах надо стоять рядом со своим стулом, зачем каждый ответ начинать обращением к учителю по имени, мистер Росс не комментирует. В его фразах отсутствуют причинно-следственные связи, нет комментирующей части высказывания, однако ученики, неожиданно для учителя, начинают выполнять его команды – указания, ощущая радость единения, эмоциональный подъём от того, что теперь каждый равен в своих возможностях, что стёрта грань между лидерами и аутсайдерами и все становятся единым «мы».

После объединения группы тоталитарный вожак, который всегда является человеком действия, выдвигает утверждения – призыв к действию, которые выражаются в форме долженствования: «Вы движение, команда, сила. Вы целиком и полностью отдаетесь чему-то…»; «Никогда не бойтесь поступать согласно своим убеждениям. «Волна» должна работать как слаженный механизм. Самоотверженный труд и преданность товарищам помогут вам быстрее учиться и достигнуть большего. Но только если вы будете поддерживать друг друга, работать сообща и подчиняться правилам, «Волна» добьется успеха» [9].

Влияние утверждения на толпу становится понятным, когда мы видим, что часто повторяемая идея в конце концов врезается в самые глубокие области бессознательного, где именно и вырабатываются двигатели наших поступков. Бенн Росс использует в своей речи повторения, которые является неотъемлемой чертой речевого портрета тоталитарного вожака. Первоначально ученики повторяют за Беном Россом или за своими одноклассниками лозунги – утверждения, что помогает им более точно выполнить предложенные команды или ощутить эйфорию общего единения: Читаем в романе: «Многие стали повторять за Эми. Им и вправду удавалось сесть прямо, но от этого не становилось менее смешно»; «С сегодняшнего дня у нас будет два лозунга: «Сила в дисциплине» и «Сила в единстве». А теперь повторим наши лозунги»; «Этот салют — наш и только наш. Когда вы видите члена движения «Волна», вы должны отдать салют». Многократно повторенные слова и действия спустя некоторое время настолько укореняются в сознании, что доводятся до автоматизма: «Когда Мистер Росс собирал работы, ребята снова вскочили и уже без всякой команды принялись отдавать салют и выкрикивать девиз» [9].

После того, как какое-нибудь утверждение повторялось уже достаточное число раз, и повторение было единогласным, образуется то, что называется течением, и начинает действовать такой фактор влияния, как зараза. В толпе идеи, чувства, эмоции — все получает такую же могущественную силу заразы, какой обладают некоторые микробы. Это явление часто наблюдается у стадных животных, например, паника или какое-нибудь беспорядочное движение нескольких животных быстро распространяется на целое стадо. В толпе все эмоции также точно быстро становятся заразительными. Штрассер показывает стадии распространения «заразы» идей «Волны» по школе. Сначала ученики испытывают секундные колебания в выполнении указаний: «После секундного колебания ребята вскочили с мест и хором выкрикнули...». 2 этап – исчезновение колебаний и сомнений: «Ученики повскакивали с мест и отдали салют»; «Когда Мистер Росс собирал работы, ребята снова вскочили и уже без всякой команды принялись отдавать салют и выкрикивать девиз». 3 этап – восторг от причастности к общему делу: «Большинство ребят были в восторге от того, что происходило на уроке мистера Росса…». 4 этап – вовлечение в «Волну» новых участников: «В коридоре нас остановил ученик мистера Росса и спросил, хотим ли мы вступить в «Волну» или «Первое, чем мы займемся, — это привлечение новых членов. Чтобы стать членом «Волны», нужно продемонстрировать знание наших правил и дать клятву соблюдать их». 5 этап – психологическое давление на несогласных, угрозы, физическая расправа: «В коридоре нас остановил ученик мистера Росса и спросил, хотим ли мы вступить в «Волну». Он стал расспрашивать меня, почему я отказался. Тогда он взбесился. Сегодня я обнаружил, что три моих друга вступили в «Волну», после того как с ними побеседовали какие-то другие ребята из двенадцатого класса. Он сказал, что если я не приму решение в ближайшее время, скоро будет слишком поздно». 6 этап - распределение ролей, формирование круга новых вожаков: «У каждого ее члена было какое-то поручение: вербовать новых людей, распространять информацию, готовить спортзал к собранию».

Таким образом, тоталитарный вожак действует не с помощью аргументов, а лишь при помощи образцов, по которым действует толпа, что в конечном итоге вызывает у людей такое сходство, что даже те, кто изначально отличался широтой кругозора, интеллектом, глубиной мышления, становятся носителями пропагандируемой идеи.

Однако идеи, распространяемые путем утверждения, повторения и заразы, обретают свою истинную силу благодаря силе обаяния вожака.

Бену Россу удалось подчинить идее «Волны» всю школу, потому что сила его обаяния несомненна. Он харизматичен, и его уроки изначально вызывают интерес учеников: «Ученики Бена с восторгом рассказывали о его энтузиазме: его так захватывала каждая новая тема, что этот интерес передавался и им». Под обаяние учителя подпадают все, даже «странный» одиночка, «отверженный» Роберт Биллингс, который не верит в свои силы из-за постоянного сравнения с успешным братом и перестаёт даже пытаться соревноваться с ним: «Забавно, — думал он (Бен Росс – авт.). — Мне удалось-таки их зацепить. Боже мой, даже Роберт…»

• на себя маску тоталитарного лидера, «Бен, отдававший короткие, резкие приказы, напоминал больше сержанта в армии, чем учителя». Однако это преображение вызывает ещё большее доверие и уважение. Ученики перефразируют и цитируют слова Бена, что говорит о его настоящей популярности: «Помните, что мистер Росс сказал о силе? Думаю, он прав. Разве вы ее не почувствовали?» Росс из обыкновенного учителя превращается в Учителя, Мудреца, Мессию, любая фраза которого вызывает и массовый восторг: «— Хорошо, — наконец сказал учитель, и класс охватило то же ощущение силы и единства, что и накануне», и желание ловить каждое слово: «Вытянувшись в струнку возле своих парт, ребята ловили каждое слово учителя», и беспрекословное подчинение: «— Итак, — мистер Росс громко хлопнул в ладоши. — Прекратить разговоры. Брэд послушно уселся на стул».

Тод Штрассер отмечает, что Бен Росс и сам заражается идей «Волны», о чём свидетельствует авторская характеристика: «Можно было испугаться этой мысли, но Бен был уверен, что как лидер контролирует ситуацию». Ученики, ощущая потребность сохранить Вождя во что бы то ни стало, готовы быть его телохранителями: «— Я хочу быть вашим телохранителем, — пояснил он (Роберт Биллингс – авт.). — То есть вы же… лидер, мистер Росс, я не могу допустить, чтобы с вами что-то случилось». Главное свойство обаяния заключается в том, что оно не допускает видеть предметы в их настоящем виде и парализует всякие суждения. В финале повести Россу стоит огромного труда и душевной работы пересилить себя и развенчать идею «Волны» и свой псевдо-авторитет, который чуть не приводит к трагическим последствиям.

Прочитав целую стопку книг о нацистской Германии и Гитлере, Бен Росс перенимает и его речевую манеру.

Многочисленные исследователи речи Гитлера отмечают, что он был превосходным оратором и мог практически любого человека заставить поверить в его слова. Как оратор, политик всегда тщательно продумывал и подготавливал свои выступления (на подготовку одной речи уходило около 5 часов) вне зависимости от охвата аудитории. Бен Росс так же тщательно готовится к очередной встрече с учениками: «В тот день после уроков Бен зашел в библиотеку и взял оттуда целую стопку книг. Жена вечером собиралась пойти играть в теннис с друзьями, так что у него будет много времени для раздумий…. Когда Кристи вернулась домой, на столе снова были не тарелки, а книги. … Она застала мужа склонившимся над книгой о гитлерюгенде.— Прости, Крис. У меня голова полностью занята этим классом. И мне столько еще нужно прочесть, что я решил не тратить время на готовку» или «— Я уже вижу, какая ночь тебе предстоит. Не забудь, что с утра тебе нужно быть в состоянии вести уроки».

Гитлер ставил целью не столько заставить публику поверить себе, сколько вызвать эффект радостного шока: в состоянии радости человек становится более восприимчивым к сторонним суждениям. Политик понимал, что многие люди ощущали собственное бесправие перед обществом и правительством, и давал им надежду, заставлял ощутить себя не одинокими, а принадлежащими единому целому — нации.

Речь Бена Росса вызывает у школьников такую же радость от ощущения причастность к общему делу: «- Ни фига себе! Это было так странно, чувак, такая гонка! — выпалил Брайан с нехарактерным для него восторгом. Он и еще несколько ребят из класса Росса сгрудились в коридоре и не могли разойтись: энергия, полученная на уроке, не отпускала их» или «Большинство ребят были в восторге от того, что происходило на уроке мистера Росса, и Лори не стала с ними спорить. И все же от этих салютов и выкриков у нее осталось странное чувство. Если мы и вправду одно целое, мнение у нас должно быть одно».

В первые минуты выступления Гитлер придерживался отрывистого стиля повествования: таким образом он подбирал манеру ведения монолога, чтобы он был понятен и близок публике. Бен Росс тоже произносит речь, делая паузы, односоставные определённо-личные предложения, благодаря которым он подлаживается к аудитории, оценивает настрой слушателей: «— Я расскажу вам, как только вы сядете, — отвечал Росс. — Постойте, — сказал Бен ученикам. — Прежде чем делать выводы, давайте попробуем. Может, это будет увлекательно». И такие же паузы герой делает в финальной речи, используя ту же технику речевого манипулирования, чтобы заставить учеников забыть об их участии в «Волне»: «— Ну, теперь-то все закончилось, — попытался он приободрить их. — Давайте попробуем об этом забыть… То есть попробуем не забывать об этом… но в то же время забыть».

Речь Гитлера с каждой минутой выступления становилась все более и более эмоциональной. В финале повести Бен Росс, развенчивая себя как тоталитарного лидера и снимая с себя маску, показывает ученикам портрет Гитлера и практически кричит: « - Смотрите! — бросил Бен толпе учеников. — Вот он, ваш вождь! — А теперь слушайте внимательно! — продолжал кричать Бен. — Нет никакого Национального молодежного движения. Нет никакого лидера. Но если бы он был, он был бы таким! Видите, во что вы превратились? Видите, к чему вы шли? Как далеко вы готовы были зайти? Взгляните на ваше будущее! — Вы считали себя особенными, — продолжал Бен, — думали, что вы лучше тех, кого нет сегодня в этом зале. Вы продали свою свободу за то, что вы считали равенством. Но равенство вы обратили в превосходство над теми, кто не вступил в «Волну». Но если наш эксперимент был успешным, — а вы, я полагаю, видите, что это так и есть, — вы запомните: нужно всегда отвечать за свои действия и всегда спрашивать себя «А правильно ли я поступаю?» вместо того, чтобы слепо доверять лидеру».

• выступления Гитлер часто чувствовал себя обессиленным, усталым. Аналогичное состояние испытывает и Бен Росс: «Но после урока его охватило такое беспокойство, что он не мог заставить себя готовить» или «У учителя был очень усталый вид».

Таким образом, можно выделить несколько черт, составляющих речевой портрет Гитлера: выразительность выступления (политик понимал, что на эмоциональном уровне люди быстро примут нужное ему решение, а их внутренняя логика утвердит, что этот выбор разумный и правильный); паузы в речи (длительные паузы помогали добиться эффекта ожидания – людям не терпелось продолжить его слушать, основные мысли становились более весомыми); неоднородность обращения (спокойное начало речи и крик ближе к кульминации); прописанные тезисы (политик готовился к каждому появлению перед публикой, имел перед глазами план выступления, но при этом никогда не воспроизводил речь чтением с листа); обращение к проблемам аудитории; ощущение настроения.

Бен Росс тоже стремится выявить и решить проблемы подростков: помогает им повысить успеваемость, наладить дисциплину: «Несмотря на разросшийся класс и на то, что во время урока приходилось то и дело повторять салют и лозунги, они не отставали от программы — и это было поразительно. Они успевали сделать всё, и даже больше. Путем кратких вопросов и ответов — методики, возникшей благодаря «Волне», — класс быстро разобрался с ролью Японии во Второй мировой. Бен заметил, что ребята теперь лучше готовились к уроку и активнее участвовали в нем, но думать стали гораздо меньше. Они бойко выкрикивали ответы, но не пытались анализировать и своих вопросов не задавали. Судя по всему, ребята поняли: плохая учеба не для «Волны». Пришлось готовиться к занятиям так хорошо, чтобы успеть все сделать за пол-урока. Бен пытался понять, что так привлекало в «Волне» подростков. Некоторые в ответ на его расспросы говорили, что дело было в новизне, в непохожести — как с любой модой. Другим нравилась демократичность «Волны» — то, что в ней все были равны. Это удивило Бена. В последнее время школьная дисциплина стала личным делом каждого. Если ученики сами не следили за ней, учителя не спешили вмешиваться».

И далее уже юные последователи Росса, перенимая его речевую манеру, стараются решать частные проблемы своих сверстников, например, выстраивают траекторию успеха для всегда проигрывающей спортивной команды: «Вы не соревнуетесь друг с другом — вы работаете сообща для достижения общей цели. Вы должны считать себя командой. Помните, в «Волне» все вы равны. Никто не должен считать себя главнее или популярнее других, никто не должен оставаться в стороне. Единство означает равенство всех членов команды. — Я говорю о единстве. Я говорю о дисциплине. Мы должны начать действовать как команда. У нас должна быть общая цель. Твоя задача не в том, чтобы занять место другого! Твоя задача — помочь команде выиграть. Ну типа, когда мы все вместе действовали, мы стали классом. Единым целым стали. Помните, что мистер Росс сказал о силе? Думаю, он прав. Разве вы ее не почувствовали?»

Повесть Тода Штрассера – страшное предупреждение тем, кто, поддавшись тоталитарной риторике, позволяет забыть о том, что каждый человек индивидуальность и что равенство не должно покупаться утратой свободы. В финале повести все мифы развенчаны, но даже взрослому, образованному человеку тяжело выйти из затянувшей игры, неслучайно даже в последнем монологе Росса так и остаётся апелляция к «МЫ»: «Надеюсь, что этот урок мы с вами запомним до конца своих дней. Если нам достанет ума, мы не позволим себе забыть его».

Тод Штрассер показывает, насколько легко можно стать жертвой тоталитарной системы. Л.С. Улицкая в рецензии на «Волну» писала: «Катастрофические изменения происходят в душе человека очень быстро», и только культура способна противостоять безумию фашизма, который может вспыхнуть в самом благополучном на первый взгляд обществе. Потрясающий, пессимистический эксперимент. Важное предостережение».

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Барабанов Р. Е. Психологический портрет человека времен тоталитаризма // Молодой ученый. — 2012. — №11. — С. 349-350. — URL https://moluch.ru/archive/46/5586/ (дата обращения: 04.02.2019).

2. Го Лицзюнь, Ню Ичжи. Матричная конструкция речевого портрета в динамическом аспекте с позиций дискурсивного подхода (на примере речевого портрета политиков) // Язык. Словесность. Культура. - 2014. - № 5. - С. 98-113.

3. Гордеева М.Н. Речевой портрет и способы его описания. // Лингвостилистические и лингводидактические проблемы коммуникации.- 2008 - №6.

4. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Современная политическая коммуникация // Современный русский язык: социальная и функциональная дифференциация. М., 2003. С. 151-240.

5. Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога. — М., 1998.

6. Лебон Г. Вожаки толпы и способы их убеждения / Психология народов и масс. — СПб., 1995.

7. Макарова В.В. О риторических особенностях выступления фюрера // Политическая лингвистика. – 2011. №1 (35). – С. 147 -150.

8. Переверзев Е.В., Кожемякин Е.А. Политический дискурс: многопараметральная модель // Вестник ВГУ. – Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2008. - № 2. - С. 74-79.

9. Штрассер, Тод. Волна. – М.: Самокат, 2016.

1. file0.docx.. 40,7 КБ

Опубликовано: 28.08.2019