М. Вебер об адекватности «духа капитализма» и «духа протестантизма»

Автор: Свирская Ольга Владимировна

Организация: ОАНО «Православная классическая гимназия им.прп.Варлаама Серпуховского»

Населенный пункт: Московская область, г. Серпухов

Немецкий социолог, историк и экономист Макс Вебер (1864-1920гг.) в 1904 году публикует работу «Протестантская этика и дух капитализма», в которой рассматривает следующий факт: количество успешных коммерсантов среди сторонников протестантизма значительно больше, чем среди сторонников других христианских конфессий.

Эта необычная теория о духе капитализма оказала очень сильное действие на умы социологов и историков с самого ее появления. Многих историков она восхитила за ее попытку объяснить, почему капитализм прижился в Европе и США лучше, чем в каких-либо других странах.

Во вступлении к работе Вебер пишет: «При ознакомлении с профессиональной статистикой любой страны со смешанным вероисповедным составом населения неизменно обращает на себя внимание одно явление, неоднократно обсуждавшееся в католической печати и литературе и на католических съездах Германии. А именно – несомненное преобладание протестантов среди владельцев капитала и предпринимателей, среди высших квалифицированных слоев рабочих, среди высшего технического и коммерческого персонала современных предприятий». К такому выводу Вебер приходит путем сравнительного анализа предпринимательских способностей представителей различных христианских конфессий. Указанную в начале этой своей работы зависимость между конфессиональнальной принадлежностью и деловой успешностью он рассматривает в дальнейшем с исторической, социологической и экономической точек зрения.

Рассматривая многочисленные историко-экономические и образовательные особенности современной ему капиталистической Европы, он приходит к выводу, что «…несомненно, налицо следующее при­чинное соотношение: своеобразный склад психики, при­витый воспитанием, в частности тем направлением вос­питания, которое было обусловлено религиозной атмосферой родины и семьи, определяет выбор профессии и дальнейшее направление профессиональной деятель­ности». Подробно исследуя психологические и мировоззренческие особенности протестантизма, Вебер делает вывод, что истоки успешного ведения капиталистического хозяйства находятся в протестантской вере, и делает попытку найти связь между религиозными убеждениями протестантов и духом капитализма.

При этом, он отмечает следующую особенность: если подходить к исследованию капитализма с точки зрения марксистской, то практически все присущие ему черты можно обнаружить в экономических системах Древнего Китая, Индии, Вавилона, но всем им не доставало именно «духа», оправдательного образа мыслей современного капитализма. Так же как и в современном капитализме была жажда к наживе, существовало деление на классы, но отсутствовала нацеленность именно на рациональную организованность труда. И Вебер отмечает: «… можно считать установленным, что протестанты как в качестве господствую­щего, так и в качестве подчиненного слоя населения, как в качестве большинства, так и в качестве мень­шинства проявляли специфическую склонность к эко­номическому рационализму, которую католики не обна­руживали и не обнаруживают ни в том, ни в другом положении».

Вообще, по мнению Вебера, рационализм господствует над миром. Рационализмом определяются отношение человека к природе, отношения между людьми. И вместе с развитием техники и науки, растет господство рационализма. Капиталистическая форма хозяйствования и ее «дух», как Вебер понимал сам строй капиталистического мышления, для которого характерным является «систематическое и рациональное стремление к за­конной прибыли в рамках своей профессии», являются адекватными движущим их духовной силе.

В XVI в. большинство богатых городов Европы, богатейшие, наиболее развитые экономически области, пишет Вебер, приняли протестантскую веру. «Последствия этого факта ощущаются вплоть до насто­ящего времени и способствуют успехам протестантов в их борьбе за существование и экономическое процве­тание» - утверждает он, и тут же задается вопросом: «… в чем причина этой столь сильной пред­расположенности экономически наиболее развитых об­ластей к церковной революции?». С одной стороны, действительно, замена экономического традиционализма на капиталистические отношения неизбежно должна была повлечь за собой сомнение в незыблемости церковных авторитетов и традиционных авторитетов вообще. С другой стороны, Реформация не повлекла за собой полное устранение господства церкви в повседневной жизни, а как раз наоборот, произошла замена малоощутимого, необременительного, почти формального влияния на в высшей степени тягостное и жесткое, глубоко проникающее и регламентирующее практически все сферы частной и общественной жизни господство. Но тут же Вебер говорит, что влияния последствий Реформациии были непредвиденными и скорее, по своим результатам, нежелательными для самих реформаторов, прямо противоположными их истинным намерениям.

Пытаясь выявить сформированные религиозной верой и практикой религиозной жизни психологические стимулы, которые создавали уклад жизни и заставляли индивида строго соблюдать соответствующие нормы и правила жизни, Вебер рассматривает догматы протестантизма, и приходит к выводу, что мирская аскеза протестантизма «отвергала непосредственное наслаж­дение богатством и стремилась сократить потребление, особенно когда оно превращалось в излишества. Вместе с тем она освобождала приобретательство от психоло­гического гнета традиционалистской этики, разрывала оковы, ограничивавшие стремление к наживе, превращая его не только в законное, но и в угодное Богу занятие. Борьба с плотью и привер­женностью к материальным благам была борьбой не с рациональным приобретательством, а с иррациональным использова­нием имущества».

По мере перемещения аскезы из монашеской жизни в профессиональную, она приобретала господство над мирской нравственностью, начинала играть важную роль в создании современного хозяйственного устройства, которое подвергает принуждению каждого человека, формирует его жизненный стиль с самого рождения.

В результате своей работы Вебер делает вывод, о том, что «один из конституционных компонентов современного капиталистического духа, и не только его, но и всей современной культуры, — рациональное жизненное пове­дение на основе идеи профессионального призвания — возник (и настоящая работа посвящена доказательству этого) из духа христианской аскезы». Вспоминая, начало исследования, где он приводил выдержки из трактата Франклина, Вебер отмечает, что наиболее существенные элементы образа мыслей, которые он определил как «дух капитализма» составляют содержание протестантской профессиональной аскезы, правда, уже без ее религиозного наполнения.

Исследуя влияние, которое идея профессионального призвания оказала в сфере предпринимательской деятельности, Вебер утверждает, что «решающим для нашей концепции явля­ется то обстоятельство, что во всех разновидностях изу­чаемых нами аскетических течений «состояние религиоз­ной избранности» воспринималось как своего рода со­словное качество (status), которое ограждает человека от скверны рукотворного, от «мира».

Причем гарантией «состояния религиоз­ной избранности» является «не какое-либо магически-сакрамен­тальное средство, не отпущение грехов после исповеди, не отдельные благочестивые поступки, а одно лишь ут­верждение избранности посредством специфического по своему характеру поведения, коренным образом отличаю­щего избранника от «природного» человека». Таким образом, у человека «возникал импульс к мето­дическому контролированию своего поведения (для того, чтобы обрести уверенность в своем избранничестве) и тем самым к его аскетическому преобразованию». Аскетический стиль жизни представлял собой ориентированное на божественную волю рациональ­ное преобразование своего существования. Аскеза становилась задачей, для каждого, кто стремился обрести уверен­ность в своем спасении. Решающим было то, что этот требуемый религией, отличный от «природного» сущест­вования, особый уклад жизни святых складывался те­перь не вне мира в монашеских организациях, а внутри мирского устройства. Названная рационализация жизни в миру, ориентированная на потустороннее блаженство, была следствием концепции профессионального при­звания аскетического протестантизма.

Прежде Таким образом, используя наилучшим образом возможности обоих миров (земного и небесного), возникает идеальный образ капиталиста, который Вебер характеризует так: "ему чужды показная роскошь и расточительство, упоение властью, ему присущ аскетический образ жизни, сдержанность и скромность". Богатство, как самоцель, а не приобретаемые за его счет материальные блага, дает ему иррациональное ощущение хорошо исполненного долга.

Для Вебера «вопрос о движущих силах экспансии современного капитализма не сводится к вопросу об источнике используемых капиталистом денежных средств. Это именно вопрос о развитии капиталистического духа. Этот «капиталистический дух» возникает и добывает необходимые ему денежные ресурсы, но не наоборот.

Но, отмечает Вебер, «люди, преисполненные «капиталистического духа», теперь если не враждебны, то совершенно безразличны по отношению к церкви». Больше они не нуждаются в твердой психологической опоре на протестантские догматы. Более того, «религия представляется им лишь средством отвлечь людей от трудовой деятельности в этом мире». Смыслом их безудержной погони за наживой, плодами которой они не могут даже воспользоваться в силу сознательного ограничения себя в излишествах и ограниченности своего земного существования, становится само дело, накопительство как профессия. И вот эта бесконечная погоня за прибылью - «… действительно единственная правильная мотивировка, выявляющая к тому же всю иррациональность подобного образа жизни с точки зрения личного счастья, образа жизни, при котором человек существует для дела, а не дело для человека».

Представление о «профессиональном долге» по-прежнему существует, как при­зрак прежних религиозных идей. Стремление к наживе, лишенное своего аскетического содержания, носит характер безудержной страсти, близкой к спортивной. Дальнейшая ее эволюция никому не известна: возникнут ли для ее оправдания новые пророческие идеи, идеалы, наступит ли время «механического окостенения» - время судорожных попыток людей поверить в свою значимость.

Но, мысль о том, что профессиональная деятельность в капитализме «носит отпечаток аскетизма», звучала и ранее, у других авторов. В частности, Гете, в «Годах странствий» и в «Фаусте», хотел донести до нас что ограничение человеческой деятельности рамками профессии, отказ от «Фаустовской многосторонности», - являются необходимым условием успешного и плодотворного труда. Что основной аскетический мотив современного ему капиталистического образа жизни – «дело» и «отречение» ради дела.

Гете считал, что это означало, прежде всего «отречение и прощание с эпохой гармоничного, прекрасного человека, с эпохой, повторение которой для нашей культуры столь же невозможно, как для древности невозможен был возврат к эпохе расцвета афинской демократии». Но, если «пури­танин хотел быть профессионалом, мы должны быть таковыми».

В настоящее время, пишет Вебер, «по мере того как аскеза начала преобразовывать мир, оказывая на него все большее воздействие, внеш­ние мирские блага все сильнее подчиняли себе людей и завоевали наконец такую власть, которой не знала вся предшествующая история человечества. В настоящее время дух аскезы — кто знает, навсегда ли? — ушел из этой мирской оболочки».

И в заключительной части свой работы Вебер приводит слова Джона Уэсли, которые как он считает, могли бы стать эпиграфом ко всей его работе: «Я опасаюсь того, что там, где растет богатство, в той же мере уменьшается рели­гиозное рвение. Поэтому, исходя из логики вещей, я не вижу возможности, чтобы возрождение подлинного бла­гочестия где бы то ни было могло быть продолжитель­ным. … Как же можно рассчитывать на то, что методизм, эта религия сердца, сохранит свой первоначальный об­лик …. Вместе с тем растут и их гордыня, стра­сти, любовь к плотским мирским утехам и высокомерие. В результате этого сохраняется лишь форма религии, но дух ее постепенно исчезает. Неужели же нет такого сред­ства, которое могло бы предотвратить этот непрекращаю­щийся упадок чистой религии?»

Сам же Вебер пишет просто пророческие слова о том, что в современной ему Америке стремление к наживе принимает характер безудержной страсти. Что если не появятся новые эволюционные идеи, или человечество не вернется к прежним религиозным представлениям и идеалам, то: «… не наступит ли век механического окостенения, преис­полненный судорожных попыток людей поверить в свою значимость. Тогда-то применительно к «последним лю­дям» этой культурной эволюции обретут истину следую­щие слова: «Бездушные профессионалы, бессердечные сластолюбцы — и эти ничтожества полагают, что они достигли ни для кого ранее не доступной ступени чело­веческого развития».

Кажется, современному миру нужно почаще вспоминать о таких работах классиков, которые позволяют нам понять, куда движется общество, не руководимое религиозной идеологией.

 

Список литературы

Вебер Макс. "Протестантская этика и дух капитализма" Переводчик: Левина М. И. Издательство: АСТ, 2021 г.

Опубликовано: 19.03.2024