Гендерная идентичность как проблема социальной психологии

Автор: Миронюк Сергей Леонидович

Организация: Стахановский колледж (филиал) ФГБОУ ВО «ЛГПУ»

Населенный пункт: г.Стаханов

Актуальность исследования. Период демографического неблагополучия в России характеризуется уменьшением численности населения, быстрым ростом числа разводов, увеличением уровня заболеваемости и смертности, особенно среди мужчин и женщин работоспособного возраста, и в этот период отношение к своей гендерной роли приобретает все большее значение. Гендерное неблагополучие в Российской Федерации отображается в дисгармоничном характере отношений между полами, который приводит к формированию неадекватной полоролевой идентичности, которая, в свою очередь, сама начинает влиять на эти взаимоотношения.

Традиционно маскулинность связана с властью и мужской гендерной ролью. В патриархальном обществе взрослый мужчина был главой семьи, и его полоролевая идентичность формировалась с четкой ориентацией на маскулинность. В патриархальном обществе семья держалась на авторитете отца, тогда как в матриархальном – на авторитете матери, что подтверждает существование культа бабушки. Многие феминисты считают патриархат основой, на которой построено большинство современных обществ, однако устаревшей моделью семейных отношений, не отвечающей потребностям современности, таким как участие женщин в производстве и общественной жизни. При патриархальном укладе семья и дети – единственная сфера реализации женщины в жизни. Феминисты утверждают, что необходимо и крайне желательно отступить от этой модели для того, чтобы достичь правового и социального равенства полов. Таким образом, характер маскулинности и развитие мужской гендерной идентичности в нашей стране имеют свои культурно-исторические особенности.

Исследователи констатируют, что у значительной части современных русских мужчин и женщин представления о равенстве полов коррелируют с патриархальными.

В России в начале ХХ века в процессе гендерной социализации наблюдается усиление маскулинных тенденций у девушек. Этот феномен можно связать с исторически суровыми временами, когда мужская модель поведения стала преобладать для лиц обоего пола. Это, в свою очередь, привело к инверсионному характеру формирования психологического пола – маскулинному у девушек и фемининному у юношей.

Эталоны мужественности и женственности, содержание и структура образа мужчины и женщины свидетельствуют о степени сформированности у детей психологического пола, позволяют выяснить те сферы жизнедеятельности, в которых наиболее ярко проявляются их особенности и возможности. Принимая во внимание вышеизложенное, становится понятной важность воспитания у ребенка отношения к себе как представителю определенного пола. Такое воспитание находит отображение в именах, которые дают детям разного пола, в одежде, в предлагаемых ребенку игрушках, в характере поощрения и наказания.

По мнению Ю. Алешиной и А. Волович условия современной жизни мало способствуют формированию мужской роли у юношей, в связи с этим они находят другой путь осуществления этого – в особенном стиле поведения и внешнего вида (байкеры, «металлисты», хулиганские группировки), где они проявляют силу, агрессивность, склонность к риску и тому подобное. Результаты исследований показывают, что и у мужчин, и у женщин гендерные стереотипы сильнее проявляются в обществе, нежели среди близких людей. Это, скорее, свидетельствует об использовании механизмов ответственности, чем поощрения и идентификации.

Проблема гендерной идентичности изучалась известными зарубежными психологами Э. Эриксоном, Дж. Мидом, Э. Фроммом, З. Фрейдом; разработкой данной проблемы среди отечественных исследователей занимаются Бреслав Г., Кочарян А.С., Жеребкина И .А. которые отмечают, что у женщин кризисной точкой в поиске своей идентичности является беременность, а у мужчин - первый половой акт [12, 16,30, 48].

В последнее время публикуется все больше работ, посвященных изучению гендерных особенностей личности подростков. Известно, что модели и приоритеты гендерной социализации мальчиков и девочек отличаются, а в традиционных культурах даже полярны. В результате гендерной социализации мальчики и девочки овладевают определенными качествами, которые образуют различные типы гендерной идентичности (С. Бем, Э. Гиденс, И.С. Клёцина, Е.Р. Ярская-Смирнова). [43, ].

Гендерная идентичность – это аспект самосознания, описывающий переживание человеком себя как представителя определенного пола (И.С. Клёцина) [33, с.76]. Гендерная идентичность – сознание личностью своей связи с культурными определениями мужественности и женственности (О.А. Воронина) [44, с.36]; принадлежности к той или иной социальной группе на основе полового признака (Е.Ю. Терешенкова, Н.К. Радина) [43]. Иногда в понятие гендерной идентичности включают аспект, связанный с психосексуальным развитием и формированием сексуальных предпочтений (Дж. Гангнон, Б. Хендерсон) [50].

Сложность изучения особенностей маскулинности/феминности подростков, как, впрочем, и других компонентов гендерной идентичности личности, связана с тем, что существовавшие ранее традиционные образцы маскулинности/феминности в современных условиях во многом изменились и продолжают меняться. Это создает серьезные трудности для подростка, пытающегося интегрировать в личности различные социальные роли, образцы поведения и черты. Подросток, выстраивая собственную картину мира, свой новый образ–Я, не ограничивается пассивным усвоением гендерных норм и ролей, а стремится самостоятельно и активно осмысливать и формировать свою гендерную идентичность (И. Гофман, Е.А. Здравомыслова, К. Зиммерман, А.В. Кирилина, Дж. Лорбер, А.А. Темкина, Д. Уэст, С. Фаррел). [18, 49-51]. Отсюда возникает проблема исследования, связанная с тем, что недостаточно изучена взаимосвязь личностных особенностей подростков гендерной идентичности личности.

Цель исследования – изучение возрастных и психологических особенностей формирования гендерной идентичности личности подростка и факторов их формирования, связанных с социокультурными условиями.

 

Изменчивость современного социального пространства задает новые перспективы в реализации личности, одновременно требуя от нее высокой активности. Чтобы достичь поставленных перед собой социальных, профессиональных, творческих и других целей, чтобы быть успешным, а иногда просто для того, чтобы выжить, современный человек должен уметь быстро адаптироваться к условиям находящегося в постоянной динамике социального мира, обладать хорошо сформированной субъектной позицией и творческими способностями. Но стать активным и креативным в один момент невозможно, поэтому важным становится поиск таких психологических подходов, которые бы позволили изучать личность как систему, способную не только к адаптации, но и к активному преобразованию действительности, к саморазвитию и самораскрытию в различных сферах своего взаимодействия с миром (Ю.Алешина, Н.Абубикирова, Т.Бендас, П.Румянцева и др.) [1,3, 9, 42].

Проблема изучения личностных особенностей, способствующих успешной адаптации и самореализации личности, приобретает особое звучание и актуальность для подростков. Так, с одной стороны, формирование собственной активной и ответственной позиции является для подростка важнейшей задачей возраста, а с другой – за ним еще закреплен социальный статус «ребенка», ограничивающий проявление самостоятельности.

Отметим, что подростковый возраст в большинстве отечественных (Л.И. Божович, Л.С. Выготский, И.С. Кон, Д.И. Фельдштейн, Д.Б. Эльконин) и зарубежных (Ш. Бюлер, К. Левин, Ж. Пиаже, Ст. Холл, Э. Шпрангер, Э. Эриксон) психологических подходов и теорий рассматривается как противоречивый и критический этап развития личности, а личностные особенности, связанные с ответственностью, рефлексивностью, целостностью Я-концепции, как важные качества, закладывающиеся в подростковом возрасте (Л.И. Божович, Л.С. Выготский, Е.И. Исаев, Д.И. Фельдштейн, В.Л. Хайкин, Э. Эриксон) [15, 16, 22, 40, 48, 51, 53, 54].

Исследователи фокусируют свое внимание и на других важнейших проблемах и особенностях развития личности подростка. Анализируется специфика взаимосвязи личностных особенностей и когнитивного развития (Н.И. Конакова); особенности волевой регуляции (М.А. Басин) и особенности мотивации подростков (Т.Ю. Федотова); проблемы агрессивности и одиночества (Н.А. Васильченко; Е.Е. Рогова) [49-51]. Большой интерес исследователей вызывают вопросы, связанные с отражением личностных особенностей подростков в реальном межличностном и социальном поведении. Здесь изучаются как общие закономерности поведения подростков в конфликтах (Т.В. Золотова; О.В. Демьянович), так и поведение подростков в конкретных ситуациях социального взаимодействия с родителями, учителями, друзьями (Л.Боса; В.Бутенко) [11, 13].

Проблема исследования идентичности касается различных областей науки: этнопсихологии, политической психологии, национальной психологии. Мы в своем исследовании остановимся на изучении феномена «идентичность» с точки зрения социальной психологии.

В психологическом словаре Ю. Головина понятие «идентичность» раскрывается таким образом: «идентичность (идентичность Я) – согласно Э. Эриксону, – ощущение самотождественности, собственной истинности, полноценности, причастности к миру и другим людям. Ощущение получения, адекватности и стабильного владения лицом собственным Я независимо от изменений последнего и ситуации; способность личности к полноценному решению задач, которые возникают перед ней на каждом этапе развития» [47, 36].

В «Психологической энциклопедии» Р. Корсини и А. Ауербаха термину «идентичность» посвящены три статьи: «Формирование идентичности» Дж. П. Мак-Кинни, «Формирование идентичности в подростковом и юношеском возрасте» Г.Д. Берзонски и «Кризис идентичности» Д. Моутета. В этих статьях идентичность определяется как «чувство тождественности или преемственности Я, развитие, что сохраняется, несмотря на изменения среды и индивидуально. Личные воспоминания о прошлом, точно как и связанные с будущим надежды и стремления свидетельствуют о существовании такого ощущения идентичности в настоящем» [42].

Понятие «идентичность» в научной литературе анализируется с позиции восприятия и самоопределения индивида в терминах отнесения себя к двум противоположным полюсам (подсистемам) одной дихотомии: «личный – социальный».

Н. Иванова отмечает, что интерес к проблеме соотношения социальной и личностной идентичности в настоящее время значительно повысился. Это связано с тем, что во многих странах в связи с социальными изменениями возникает необходимость самовыражения, самостоятельности, выбора человеком своего независимого пути, и – становится все более актуальной. Наблюдается рост роли индивидуального подхода к человеку.

До недавнего времени, как отмечает В. Павленко, в отечественной психологии понятие идентичности практически не использовалось, оно не было предметом ни теоретического, ни эмпирического изучения. Оно не встречалось в монографиях, учебниках и журнальных публикациях, этого понятия не найти даже в последних изданиях психологических словарей. Только в последние годы оно начинает появляться на страницах психологической печати, однако, как и ранее, для большинства читателей остается чужим, малопонятным и таким, что плохо вписывается в привычный категориальный аппарат [40]. Вместе с тем в зарубежной психологии данное понятие, начиная с работ Э. Эриксона, который впервые обратился к нему, завоевывало все большую популярность и сегодня является неотъемлемым атрибутом понятийного аппарата психологической науки.

Личностная идентичность трактуется как набор черт или других индивидуальных характеристик, которые отличаются определенным постоянством или преемственностью во времени и пространстве, который позволяет дифференцировать данного индивида от других людей [47]. Другими словами, под личностной идентичностью понимают набор характеристик, который делает человека подобным самому себе и отличающимся от других.

Социальная идентичность трактуется в терминах группового членства, принадлежности к большой или малой группе, включенности в какую-либо социальную категорию. В социальной идентичности выделяются два разных аспекта рассмотрения: с точки зрения ингруппового подобия (если мы члены одной общности, у нас одна и та же социальная идентификация и мы похожи) и с точки зрения аутгрупповой или межкатегориальной дифференциации (будучи похожи между собой, мы существенно отличаемся от «них» – тех, кто принадлежит не к нашей, а к «чужой» группе) [34]. Эти два аспекта взаимосвязаны: чем сильнее идентификация со своей группой, а значит, и ингрупповое подобие, тем более весомая дифференциация этой группы от других.

Разрабатывая теорию группового поведения, Дж. Тернер отказался от мотивационной основы, осуществив качественный прыжок от мотивационно-когнитивной теории социальной идентичности к чисто когнитивной теории самокатегоризации. Одним из постулатов его теории является возможность существования категоризации на трех разных уровнях, соответствующих общечеловеческой, социальной и личной идентичности при том, что между этими уровнями существует функциональный антагонизм. Таким образом, идея оппозиции личностной и социальной идентичности не только не исчезла, но стала даже еще более жесткой.

Представители когнитивной психологии и сегодня продолжают рассматривать социальную и личную идентичности как взаимоисключающие понятия. Ярким, хотя и нетрадиционным примером современных исследований данного типа является работа Г. Яромовиц, которая предложила необычную трактовку соотношений личной и социальной идентичности, методический инструментарий для его исследования и анализ следствий разных типов данного соотношения.

Личностная идентичность в понимании исследователя – это субсистема знаний о себе, которые формируются из сравнений себя с членами ингруппы и состоят из набора черт, но не просто характерных черт, а специфических для «Я». Социальную идентичность автор предлагает рассматривать через набор специфических черт [43].

Несмотря на достаточное количество современных исследований, в которых соотношение личностной и социальной идентичности рассматривается в традиционном для теорий идентичности и самокатегоризации направлении, в последнее время идея жесткого сопоставления личностной и социальной идентичности поддается критике даже со стороны сторонников когнитивной психологии. Г. Бриквелл считает, что, несмотря на содержание этих понятий, в действительности они очень близки [13]. В данном случае как аргумент предлагаются рассуждения такого типа: с одной стороны, за обычной социальной категорией (женщина, профессор, американец и т. д.) всегда стоит какое-то более развернутое содержание (что значит быть женщиной, профессором, американцем?), которое описывает данную категорию в терминах тех же черт, характеристик и особенностей поведения, которые ассоциируются с данной категорией. С другой стороны, личностные характеристики также редко бывают такими, что действительно индивидуализировали. Если человек описывает себя или другого как, например, умного или веселого, то это тем самым означает, что описываемый идентифицирует себя с группой умных или веселых и отчуждает себя от тех групп, у членов которых данные качества отсутствуют. Г. Бриквелл выражает гипотезу о том, что личностная и социальная идентичность является просто противоположностями в процессе развития. Личная идентичность является продуктом социальной идентичности: перцепция социального давления и адаптация к нему – это активный и селективный процесс, и личная идентичность является его остаточным образованием.

Критически относятся к идее сопоставления личностной и социальной идентичности сторонники теории социальных репрезентаций С. Московичи. Раньше они в основном занимались изучением социальной идентичности, но в последнее время уделяют внимание и личностной идентичности. В частности, У. Дойс пишет о том, что личностную идентичность нельзя рассматривать только как набор уникальных характеристик и возводить индивидуальный уровень исключительно к отличиям [39]. С точки зрения исследователя, отличия и подобия могут быть найдены как на уровне личностной идентичности, так и на уровне социальной. В целях демонстрации данного тезиса на уровне личностной идентичности автор выдвигает предположение о том, что личностная идентичность может рассматриваться как социальная репрезентация, а значит – как организующий принцип индивидуальной позиции в системе символических взаимоотношений индивидов и групп.

Для доказательства данного положения необходимо показать, что личная идентичность организована социально и что она, как и другие социальные репрезентации, может быть представлена как когнитивная структура.

У. Дойс осуществляет это задание, пользуясь результатами исследований, проведенных в рамках теории социальных репрезентаций. Так, для доказательства первого утверждения он привлекает исследования разных авторов, построенные по единому принципу; в исследовании принимают участие две группы респондентов: либо швейцарцы и иммигранты второго поколения, которые проживают в Швейцарии; либо ученики обычной школы и ученики классов для детей с отклонениями в физическом развитии; либо молодежь, что принадлежит к разным формальным или неформальным организациям и тому подобное.

Респондентам обеих групп предлагается с помощью одних и тех же методических приемов описать представителей своей группы в целом (то есть актуализировать автостереотип), представителей «чужой» группы в целом (то есть актуализировать гетеростереотип), конкретных индивидов из каждой группы, и себя [35].

Идея о полярности двух основных видов идентичности поддается критике также и со стороны последователей символического интеракционизма. Одной из последних работ, написанных в рамках процессуального интеракционизма и посвященных исследованию идентичности является опубликованная в 1996 г. монография Р. Дженкинса под названием «Социальная идентичность». Анализируя современную литературу по вопросам идентичности, исследователь приходит к мнению о том, что основные недостатки современных работ сводятся к следующим:

- идентичность рассматривается как данность, вне процесса ее образования. С точки зрения автора, как и всех процессуальных интеракционистов, это в корне неверно, потому что в действительности идентичность понимают только как процесс [33]

- изучение идентичности сводится к самодетерминации, самокатегоризации без учета роли других людей в процессе ее формирования или трансформации. Согласно Р. Дженкинсу, это неверно, и автор не принадлежал бы к сторонникам интеракционизма, если бы думал иначе.

Однако если предыдущие положения, как правило, разделяют все процессуальные интеракционисты, то основной пафос данной работы заключается в том, что автор пытается сделать шаг вперед в развитии своего направления, и, отталкиваясь от работ своих предшественников – Г. Мида, Е. Гофмана и Ф. Барта, – выдвигает центральное положение своей работы: в отличие от традиционного взгляда на существование качественного отличия между индивидуальной и коллективной идентичностью, автор утверждает, что индивидуальную уникальность и коллективную разделенность можно понимать как что-то очень близкое, если не то же самое, как две стороны одного и того же процесса. Наиболее значимое отличие между ними заключается в том, что в случае индивидуальной идентичности подчеркиваются переменные характеристики индивидов, а в случае коллективной – подобные. Однако эта разница, по мнению автора, относительна. Индивидуальная идентичность не существует без коллективной. Процессы, в которых они формируются или трансформируются, аналогичны. И обе они по происхождению социальные.

Согласно исследователю, если идентификация – это необходимая предпосылка социальной жизни, то и обратное тоже верно. Индивидуальная идентичность, воплощенная в самовозвышение, не существует в изоляции от социального окружения [30]. Самовозвышение конструируется социально в процессе первичной и последующих социализаций и в постоянных процессах социальных интеракций, в которых индивиды определяют и переопределяют себя и других на протяжении всей своей жизни.

Интересный подход к трактовке взаимоотношений личностной и социальной идентичности недавно предложили Ж. Дешамп и Т. Девос. Авторы считают, что идея о жесткой полярности социальной и личностной идентичности должна быть пересмотрена.

Ж. Дешамп и Т. Девос сформулировали модель межличностно-групповой дифференциации: процесс когнитивного центризма возникает, когда индивиды попадают в ситуацию дихотомизированного мира, разделенного на две категории, которые взаимоисключаются. В этом случае при акцентировании данной категоризации одновременно будут усиливаться и ингрупповой фаворитизм или межгрупповая дифференциация (что может быть названа социоцентризмом), и аутофаворитизм или дифференциация между собой и другими (что может быть названо эгоцентризмом). Используя модифицированный вариант экспериментов X. Таджфел по минимальной групповой парадигме, авторы получили экспериментальное подтверждение этой модели.

В традиции метафизики от Аристотеля до наших дней идентичность является характеристикой бытия более фундаментальной, чем отличие. Хайдеггер, как и греки, на которых он непосредственно опирается, понимает под «идентичностью» всеобщность бытия. Всякое сущее тождественно самому себе и – постольку, поскольку оно сущее – всякому другому сущему. Идентичность, таким образом исключает отличие, ведь она исключает другое бытие, а вместе с ним и то, что выступает причиной изменчивости [20].

Психологические аспекты проблематики идентичности интенсивно разрабатываются в фрейдовском психоанализе, и, в частности, в революционных исследованиях Лакана. Здесь речь идет о составлении индивидуальности как возможного целого (которое совсем не обязательно должно сложиться). То, что философы отмечают как «самовозвышение» или «субъективность» совсем не является какой-то естественной способностью или само собой понимающей сутью. Как показывают наблюдения за развитием младенца, человеческий детеныш в возрасте до шести месяцев вообще не является психическим целым. Он является «фрагментируемым телом». Период между полугодом и полутора годами Лакан называет «зеркальной стадией». Формирование Я, либо «лица», либо персональной идентичности, то есть связывание разрозненных впечатлений в «трансцендентальное единство апперцепции» есть результат отождествления ребенка с тем объектом, с которым он коммуницирует. Наконец, в возрасте от восемнадцати месяцев до трех лет ребенок проходит «эдипову стадию» – через освоение языка он научается символическому опосредствованию собственных влечений.

О том, насколько проблематична идентичность, насколько хрупка целостность, называемая индивидуальностью, свидетельствуют многообразные феномены психических расстройств. Эриксон говорит в связи с этим о спутанной, или смешанной идентичности. Это бесконечное число случаев, когда лицо как единство не сложилось.

Современная ученая Н. Иванова предлагает следующее определение социальной идентичности, которое будет справедливо для всех ее форм (гендерной, религиозной, этнической, профессиональной и тому подобное): социальная идентичность – динамическая, прижизненно сформированная в ходе взаимодействия и активного построения социальной реальности система социальных конструктов субъекта, которая оказывает влияние на его ценностно-смысловую сферу и поведение [24].

 

Современная социально-психологическая наука различает понятие пол и гендер (gender). Традиционно первое из них использовалось для обозначения анатомо-физиологических особенностей людей, на основе которых человек определяется как мужчина или женщина. Пол (то есть биологические особенности) человека считается фундаментом и первопричиной психологических и социальных отличий между женщинами и мужчинами. По мере развития научных исследований стало понятным, что с биологической точки зрения между мужчинами и женщинами гораздо больше сходства, чем отличий. Многие исследователи даже считают, что единственное четкое и значимое биологическое отличие между женщинами и мужчинами заключается в их роли в воссоздании потомства. Сегодня очевидно, что такие «типичные» половые отличия, как, например, высокий рост, большой вес, мускульная масса и физическая сила мужчин весьма непостоянны и гораздо меньше связаны с полом, чем было принято думать. Например, женщины из Северо-Западной Европы в целом выше ростом, чем мужчины из Юго-Восточной Азии. На рост и вес тела, а также на физическую силу существенно влияют питание и образ жизни, которые, в свою очередь, находятся под воздействием общественных взглядов на то, кому – мужчинам или женщинам – необходимо давать больше еды, кому нужнее калорийная еда, какие спортивные занятия приемлемы для тех или других.

Кроме биологических отличий между людьми существуют разделения их на социальные роли, формы деятельности, отличия в поведении и эмоциональных характеристиках. Антропологи, этнографы и историки давно установили относительность представлений о «типично мужском» или «типично женском»: то, что в одном обществе считается мужским занятием (поведением, чертой характера), в другом может определяться как женское. Разнообразие социальных характеристик женщин и мужчин, которое отмечается в обществе, и принципиальная тождественность биологических характеристик людей позволяют сделать вывод о том, что биологический пол не может быть объяснением отличий их социальных ролей, существующих в разных обществах. Таким образом, возникло понятие гендер, что означает совокупность социальных и культурных норм, которые в обществе выполняют люди в зависимости от их биологического пола. Не биологический пол, а социокультурные нормы определяют, в конечном счете, психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии женщин и мужчин. Быть в обществе мужчиной или женщиной значит не просто владеть теми или другими анатомическими особенностям – это значит выполнять те или другие предоставленные нам социальные функции и роли.

Гендер конструируется обществом как социальная модель женщин и мужчин, что определяет их положение и роль в обществе и его институтах (семье, политической структуре, экономике, культуре и образованию, и др.) [46]. Гендерные системы различаются в разных обществах, однако в каждом обществе эти системы асимметричны таким образом, что мужчины и все «мужское» (черты характера, модели поведения, профессии) считаются первичными, значимыми и доминирующими, а женщины и все «женское» определяется как вторичное, незначительное с социальной точки зрения и подчинено. Сутью конструирования гендера является полярность и сопоставление. Гендерная система отображает асимметричные культурные оценки и ожидания, которые адресуются людям в зависимости от их пола. С определенного момента почти в каждом обществе, где социальные характеристики имеют два гендерных типа (ярлыка), одному биологическому полу предоставлены социальные роли, которые считаются культурно вторичными. Не суть важно, какие это социальные роли: они могут быть разными в разных обществах, но то, что приписывается и предоставлено женщинам, оценивается как вторичное. Социальные нормы меняются со временем, однако гендерная ассиметрия остается. Таким образом, можно сказать, что гендерная система – это социально сконструированная система неравенства по полу. Гендер, таким образом, является одним из способов социально стратифицированного общества, который в сочетании с такими социально-демографическими факторами, как раса, национальность, класс, возраст организует систему социальной иерархии [21].

Важную роль в развитии и поддержке гендерной системы играет сознание людей. Конструирование гендерного сознания индивидов происходит с помощью распространения и поддержки социальных и культурных стереотипов, норм, за нарушение которых общество карает людей. С момента своего рождения человек становится объектом действия гендерной системы – в традиционных обществах осуществляются символические родильные обряды, которые различаются в зависимости от того, какого пола родился ребенок; цвет одежды, колясок, набор игрушек новорожденного во многих обществах также определяются в зависимости от пола новорожденного. Проведенные исследования показывают, что новорожденных мальчиков больше кормят, зато с девочками больше разговаривают. В процессе воспитания семья (в лице родителей и родственников), система образования (в лице воспитательниц детских учреждений и учителей), культура в целом (через книги и средства массовой информации) внедряют в сознание детей гендерные нормы, формируют определенные правила поведения и создают представление о том, кто есть «настоящий мужчина» и какой должна быть «настоящая женщина». Впоследствии эти гендерные нормы поддерживаются с помощью разных социальных и культурных механизмов, например, стереотипы в СМИ. Воплощая в своих действиях ожидания, связанные с их гендерным статусом, индивиды на микроуровне поддерживают гендерные отличия и, соответственно, построенную на их основе систему господства.

Дифференциация понятий пола и гендера означает выход на новый теоретический уровень осмысления социальных процессов. В конце 80-х годов феминистские исследователи постепенно переходят от критики патриархата и изучения специфического женского опыта к анализу гендерной системы. Женские исследования постепенно перерастают в гендерные исследования, где на первый план выдвигаются подходы, согласно которым все аспекты человеческого общества, культуры и взаимоотношений являются гендерными. В современной науке гендерный подход к анализу социальных и культурных процессов и явлений используется очень широко. В ходе гендерных исследований рассматриваются роли, нормы, ценности, черты характера

Существует несколько направлений разработки гендерного подхода (гендерной теории). К основным теориям гендера, принятым сегодня в социальных и гуманитарных науках, относятся теория социального конструирования гендера, понимание гендера как стратификационной категории и интерпретация гендера как культурного символа [16]. Кроме этого, весьма популярным в отечественных работах остается псевдогендерный подход. Псевдогендерными исследованиями называются те, в которых это понятие используется якобы синоним слова пол или как синоним социополовой роли. Такая ситуация складывается в том случае, когда авторы/исследователи осознанно или неосознанно отстаивают биодетерминистическую позицию, то есть считают, что биология человека абсолютно четко определяет мужские и женские социальные роли, психологические характеристики, сферы занятий и другое.

Теория социального конструирования гендера основана на двух постулатах: 1) гендер конструируется с помощью социализации, разделения труда, системой гендерных ролей, семьей, средствами массовой информации; 2) гендер конструируется и самими индивидами – на уровне их сознания (то есть гендерной идентификации), принятие заданных обществом норм и ролей и подстраивания под них (в одежде, внешности, манере поведения и т. д.). Эта теория активно использует понятия гендерной идеологии, гендерной дифференциации. Гендерная идентичность означает, что человек принимает определения мужества и женственности, существующие в рамках своей культуры. Гендерная идеология – это система идей, с помощью которых гендерные отличия и гендерная стратификация получают социальное оправдание, в частности с точки зрения «естественных» отличий или сверхприродных убеждений. Гендерная дифференциация определяется как процесс, в котором биологические отличия между мужчинами и женщинами наделяются социальной значимостью и используются как средства социальной классификации. Гендерная роль понимается как выполнение определенных социальных распоряжений – то есть соответственное полу поведение в виде языка, манер, одежды, жестов.

Гендер как стратификационная категория рассматривается в совокупности других стратификационных категорий (класс, раса, национальность, возраст). Гендерная стратификация – это процесс, с помощью которого гендер становится основой социальной стратификации.

Понимание гендера как культурного символа связано с тем, что пол человека имеет не только социальную, но и культурно-символическую интерпретацию. Другими словами, биологическая половая дифференциация представлена и закреплена в культуре через символику мужского или женского начала.

Современная гендерная теория не пытается опровергнуть существование тех или иных биологических, социальных, психологических отличий между конкретными женщинами и мужчинами. Она просто утверждает, что сам по себе факт отличий не столь важен, как важны их социокультурная оценка и интерпретация, а также построение властной системы на основе этих отличий. Гендерный подход основан на идее о том, что важны не биологические или физические отличия между мужчинами и женщинами, а то культурное и социальное значение, которое добавляет общество этим отличиям. Основой гендерных исследований является не просто описание разницы в статусах, ролях и других аспектах жизни мужчин и женщин, но и анализ власти и доминирования, что утверждается в обществе через гендерные роли и отношения.

Гендерная идентичность – базовая структура социальной идентичности, которая характеризует человека (индивида) с точки зрения его принадлежности к мужской или женской группе, при этом наиболее значимо, как сам человек себя категоризирует [26, с.18].

Общепринятый подход к анализу процесса формирования идентичности мальчиков и девочек – теория полоролевой социализации, которая в последние годы подвергается резкой критике. Кехилл анализирует опыт дошкольников, используя социальную модель рекрутирования в нормальную гендерную идентичность. Сначала категоризация осуществляется, выделяя, с одной стороны, ребенка (ему нужен контроль взрослых), с другой стороны – более компетентных мальчиков и девочек. В результате выбор гендерной идентичности осуществляется в интересах предопределенной анатомически половой идентичности.

С точки зрения Л. Колберга, формирование гендерного стереотипа в дошкольном возрасте зависит от общего интеллектуального развития ребенка, и этот процесс является не пассивным, возникающим под воздействием социально подкрепляемых упражнений, а связанным с проявлением самокатегоризации [12]. Дошкольник усваивает представление о том, что значит быть мужчиной или женщиной, потом определяет себя как мальчика или девочку, после чего стремится согласовывать поведение с представлениями о своей гендерной идентичности. Теория социального научения, рассматривая механизмы формирования гендерной идентичности, модифицировала основной принцип бихевиоризма – принцип обусловливания. Поскольку взрослые поощряют мальчиков за маскулинное поведение, а с девочками поступают наоборот, ребенок сначала учится различать полодеморфированные образцы поведения, потом – выполнять соответствующие правила и, наконец, интегрирует этот опыт в своем образе Я. Исследования, посвященные Я-концепции и гендерной идентичности взрослых, показывают, что гендерная идентичность – незавершенный результат. На протяжении жизни она наполняется разным содержанием в зависимости от социальных и культурных изменений, а также от собственной активности лица.

Даже если бы все люди были психологическими андрогинами, то есть не существовало бы половых типизирующих образцов гендерного поведения, социальное пространство все равно влияло бы на половое самоопределение детей в соответствии с их половой принадлежностью. Ведь они находятся в двуполом, разделенном на мужчин и женщин, окружении. А эта биологически детерминированная дихотомия гендера навсегда отражается в психике. Быть женщиной значит иметь женское телосложение, женские половые органы, грудь, менструацию, способность забеременеть, выносить и родить ребенка, выкормить ее грудью [7]. Быть мужчиной значит иметь мужское телосложение, мужские гениталии, эрекцию, бороду, способность к оплодотворению.

В отличие от психологической андрогинии биологию пола не избирают, поэтому психическое развитие предусматривает существование в мужской или женской идентичности, которая по ощущениям, смыслам бытия, является более сложным образованием, чем способность рассматривать свою анатомию в зеркале и принимать ее как свою. Идентификация женщины – это позитивное принятие женских ролей – способности выносить и родить ребенка, осознание необходимости этого [5]. Тождественным является и психологический механизм принятия своего пола мужчинами.

В психологии гендерная идентификация понимает как внутреннее переживание своей половой принадлежности, субъективное осмысление и переживание гендерной роли, уподобление к ней, своеобразное единство полового самоосознания и поведения [17].

Спектр гендерной идентификации достаточно широкий – от осознания неизменности своей половой принадлежности к длительному, стойкому, «мы – женщины», «мы – мужчины».

В зрелом возрасте, например, у женщин в период менопаузы внутренний план гендерной идентификации может оказываться в форме осознания особенной склонности к приобретению остеопороза, развития депрессивных состояний, осложнений, связанных с опухолями и тому подобное [19].

В онтогенезе личности различают первичную и вторичную половые идентификации.

Первичная половая идентификация. Половая принадлежность является первой категорией, в которой ребенок начинает осознавать свое Я в два с половиной – три года. Ребенок еще не способен сказать о себе: «Я», «мне», и вместо этого говорит, например: «Ване больно», однако уже знает, кто он: мальчик или девочка [60]. Эта половая идентичность еще не является постоянной. Ее шаткость проявляется в том, что ребенка до пятилетнего возраста можно достаточно легко сбить с толку вопросами наподобие: «А если на тебя, мальчика, надеть платьице и завязать банты, кем ты будешь: мальчиком или девочкой?»

В 5-6 лет и мальчики, и девочки начинают осознавать, что их пол необратимый и постоянный: «Я мальчик (девочка) навсегда!». В этом возрасте приобретается первичная половая идентичность. Ребенок начинает демонстрировать гендерное поведение, осознавая, что, играя в футбол, хоккей, девочка не превратится в мальчика, а мужчина с платочком на голове или сережкой в ухе продолжает быть представителем мужского пола [55]. Этот процесс приобретения детьми первичной половой идентичности одинаков для большинства этнокультур и может варьировать в пределах одного-двух лет. Мнения психологов сходятся в том, что развитие гендерной идентичности тождественно охарактеризованным швейцарским психологом Ж. Пиаже этапам когнитивного развития ребенка. Сторонники теории усвоения гендерных схем усматривают в первичной идентичности подтверждение своего основного постулата, согласно которому дети усваивают и воспроизводят половые типизирующие модели гендерного поведения еще до того, как становятся способными их осознавать.

Отвечая на вопрос «кто ты?», человек в первую очередь указывает на свою половую принадлежность (Я-женщина или Я-мужчина), а уже дальше добавляет другую информацию (возраст, профессия, место роботы, семейное положение). Жизнь в соответствии с половой принадлежностью определяет немало характеристик гендерной идентификации. Среди самых главных: ощущение подобия к другим людям тождественного пола, ощущение «мы – юноши (девушки)», «мы – женщины (мужчины)», которое, по мнению многих психологов, снижает тревожность, усиливает уверенность в себе. Этот внутренний пласт гендерной идентификации называют еще психической статью [61].

Вторичная половая идентификация. Этот этап полового осознания и поведения приходится на детские, подростковые и юношеские годы. Особую роль в этом процессе играет подражание образцам (моделям). Выбор модели зависит от степени фрустрации определенных потребностей ребенка. Существует немало научных подтверждений тому, что представление о своем назначении как мужчины или женщины, модель поведения в семье и обществе являются достаточно разными у людей, которые воспитывались в полной и неполной семьях, росли в домах-интернатах, будучи сиротами или на попечении родителей. Например, четырехлетний мальчик, который рос в постоянных семейных скандалах, утверждал, что соседские кошка и собака являются супружеской парой.

Процесс перехода от имитации к гендерной идентификации полностью еще не исследован. Особенно значимыми в этом процессе являются гендерные модели для наследования: мать – отец, учитель, старший брат – сестра, кумир – спортсмен, музыкант, киногерой и тому подобное [41]. На этом основании психологи ведут речь о роли быстрой и длительной идентификации, о том, что ранние формы гендерной идентификации определяются позже. Процесс их генерализации (расширение) формирует мотивационный план идеала гендерного Я.

Зрелая гендерная идентичность присуща сформированной личности с постоянными взглядами на жизнь. Путь к ней пролегает через целую систему субидентичности [62]. Она обусловлена конкретными социально-экономическими условиями социализации ребенка, определенной исторической эпохой, каждой из которых свойственны соответствующие стандарты и стереотипы.

Здоровая (андрогинная) гендерная идентичность возможна в обществе, которое не создает ловушки в форме маскулинности/фемининности, в котором нет границ половых типизирующих ограничений, где каждый может оценивать себя категориями «человек», «личность», а не «пол». Как отмечала Сандра Бем, «наилучшая полоролевая идентичность – это ее отсутствие».

Анализ изученных нами научных источников позволяет сделать следующие выводы. Гендерная идентичность – это базовая структура социальной идентичности, которая характеризует человека с точки зрения его принадлежности к мужской или женской группе, при этом наиболее значимым является, как человек сам себя определяет. Во-первых, определяя понятие «гендерная идентичность» как осознание себя в связи с культурными определениями мужества и женственности, необходимо отметить, что данное понятие более широкое, чем половая идентичность, поскольку гендер включает в себя не только ролевой аспект, но и, например, образ человека в целом (прическу, одежду и тому подобное). Во-вторых, понятие «гендерная идентичность» неравноценная и понятию «сексуальная идентичность». Сексуальную идентичность можно описывать с точки зрения особенностей самовоспитания и представлений человека о себе в контексте сексуального поведения.

Успешному процессу формирования гендерной идентичности способствует система образования. Она является одним из главных средств, с помощью которого общество выполняет социальные отношения, в том числе и гендерные. Соответственно, в этой системе может и должно осуществляться целенаправленное формирование гендерной идентичности учеников с использованием широкого спектра педагогической мысли. Слабое развитие гендерной направленности современной педагогической практики обусловлено тем, что в педагогической теории еще не сложилось целостное представление о сущности гендерной идентичности, ее структуре и функциях, критериях и уровнях развития, особенностях становления у подростков. Гендерное воспитание юношей и девушек должно иметь непрерывный характер и происходить как школе, так и в семье. Для этого необходимо создать систему диагностических методов, которые позволили бы определить уровень ее сформированности и разработать программу формирования гендерной идентичности.

 

Список литературы

1. Абубикирова Н.И. Что такое «гендер»? // Общественные науки и современность. – 1996. - №6.
2. Адлер А. Воспитание детей. Взаимодействие полов. – Ростов н/д: Феникс, 1998
3. Алешина Ю.Е., Волович А.С. Проблемы усвоения ролей мужчины и женщины // Вопросы психологии. – 1991. - №4. – с.74-82
4. Антология гендерных исследований. Сб. пер. / Сост. и комментарии Е. И. Гаповой и А. Р. Усмановой. Минск: Пропилеи, 2000.
5. Антонова О.О. Критика биологического детерминизма в гендерных исследованиях//Вест.МГУ. Сер.7: Философия.- 2004.- №4.- С.96-97.
6. Аронсон Э., Уилсон Т., Эсткерт Р. Социальная психология. Психологические законы поведения человека в социуме. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2002.
7. Арутюнян М.Ю. Кто Я? Проблема самоопределения юношей и девушек-подростков // Женщина и социальная политика (гендерный аспект). – М., 1992.
8. Бадинтэ Э. О мужской идентичности // Философско-культурологический журнал: Моск. гос. ун-т, филос. ф-т. М., 2000. №1-2. с.19-25
9. Бендас Т. Гендерная психология: Учебное пособие. – СПб.: Питер, 2006. – 431 с.: ил. – (Серия «Учебное пособие»)
10. 10.Берн Ш. Гендерная психология. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2001.
11. Боса Л. Особенности процесса социализации молодежи в современном социуме (гендерный аспект) // 2004.- №2 С.13-15
12. Бреслав Г., Хасан Б. Половые различия и современное школьное образование // Вопросы психологии. – 1990. - №3.
13. Бутенко В. Провокація „другої” статі : [Що таке «гендер» і кого він вивчає]//Столиця.- 2004.- 19-25 берез.- С.12.
14. Бызов В.М. Влияние особенностей личности на половые взаимоотношения в юношеском возрасте: Автореф. дис. … канд. Наук. – Л., 1985.
15. Введение в гендерные исследования: Учебное пособие / Под ред. И.В Костиковой. М.: Изд-во МГУ, 2000.
16. Введение в гендерные исследования. Ч.1: Учебное пособие / Под ред. И.А. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001
17. Вейнингер О. Пол и характер. – Минск, 1997.
18. Гендерные исследования, №11 (1/2004): Харьковский центр гендерных исследований. – 252 с.
19. Говорун Т.В., Кикинежди О.М. Гендерная психология: Учебное пособие . – К.: центр “Академия”, 2004. – 308 с.
20. Говорун Т.В. Социализация пола и сексуальности: Монография. – Тернополь: Учебная книга-Богдан, 2001. – 240 с.
21. Еремеева В.Д., Хризщман Т.П. Девочки и мальчики – два разных мира. – СПб.: Тускарора, 2001.
22. Иванова Н.Л. «Социальная идентичность в различных социокультурных условиях» \\ «Вопросы психологии» 2004. №5.
23. Ильин Е. Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины. – СПб.: Питер, 2002.
24. Каган В. Семейные и полоролевые установки у подростков // Вопросы психологии. – 1998. - №2.
25. Коломинский Я.Л., Меласис М.Х. Ролевая дифференциация пола у школьников // Вопросы психологии, 1985. №3
26. Кон И.С. Введение в сексологию. – М.: Медицина, 1988. – 182 с.
27. Кон И.С. Лунный свет на заре. Лики и маски однополой любви. – М.: Олимп, 1998.
28. Кон И. Пол, гендер и сексуальность // Кон И. Лунный свет на заре. 2 изд. – М., 2002.
29. Кон И.С. Психология половых различий // Вопросы психологии. – 1981. - №2.
30. Кочарян А.С. Личность и половая роль: симптомокомплекс маскулинности и феминности в норме и патологи. – Харьков, 1996.
31. Лорбер Дж. Пол как социальная категория // THESIS/ 1994. Вып.6. с.127-136
32. Майерс Д. Социальная психология. – 7-е изд. – СПб.: Питер, 2006. – 794 с.: ил. – (Серия «Мастера психологии»)
33. Мартинов А. Гендерні дослідження в історичній соціології //Соц. психологія.-2004.- №5.- С.73-78.
34. Мид М. Культура и мир детства. – М.: Наука, 1988. – 429 с.
35. Милюска Й. Идентичность женщин и мужчин в жизненном цикле // Социология. Серия 11. 1999. №4. с 102-114
36. Москаленко В., Романова В. Особенности полоролевой социализации в условиях трансформации общества // Социальная психология. – 2003. - №1.
37. Основи теории гендера: Навчальний посібник. – К.: “К.І.С.”, 2004.
38. Павленко В. И. Представления о соотношении социальной и личностной иден­тичности в современной западной психологии // Вопросы психологии. — 2000.-№1
39. Практикум по гендерной психологии / Под ред. И. Клециной. – СПб., 2003. – 478 с.
40. «Психологическая энциклопедия» Р.Корсини и А.Ауэрбах М 2003г
41. Ремшмидт Х. Подростковый и юношеский возраст: проблемы становления личности. – М., 1994.
42. Румянцева П.В. Гендерная идентичность // Практикум по гендерной психологии. И.К. Клецина (ред.). СПб.: Питер, 2003.
43. Словарь гендерных терминов: http://www.owl.ru
44. «Словарь практического психолога» составитель Ю.Головин. Минск «Харвест» 1998г.
45. Теория и методология гендерных исследований. М.: МЦГИ, 2001
46. Тест Куна. Тест «Кто Я?» (М.Кун, Т.Макпартленд; модификация Т.В.Румянцевой) / Румянцева Т.В. Психологическое консультирование: диагностика отношений в паре – СПб., 2006. С.82-103.
47. Трофимова Е.И. Терминологические вопросы в гендерных исследованиях // Общественные науки и современность. – 2002. - №6.
48. Фрейд З. очерки по психологии сексуальности. – М.: Система, 1989.
49. Хрестоматия по курсу "Основы гендерных исследований" М.: МЦГИ, 2000
50. «Хрестоматия по психологии идентичности» МГУ 2004
51. Хрестоматия феминистских текстов. Переводы / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000
52. Чухим Н. Гендер та гендерні дослідження в ХХ ст. //Незалеж. культуролог.часоп. „Ї”.- 2000.- Чис.17.- С.22-29.
53. Эриксон Э. Детство и общество – СПб.: Университетская книга, 1996. – 592 с.
54. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. – М.: Прогресс, 1996. – 344с.
55. Юнг К.Г. Архетип и символ. – М.: Ренессанс, 1991. – 304 с.
56. Юнг К.Г. Проблемы души нашого времени. – М.: Универс, 1994. – 336 с.
57. Юферева Т.И. Образцы мужчин и женщин в сознании подростков // Вопросы психологии. 1985. №3. с.45-57
58. Юферева Т.И. Особенности формирования психологического пола у подростков, воспитывающихсяч в семье и интернате // Возрастные особенности психического развития детей. – М., 1982. – с.122-131
59. Юферева Т.И. Формирование психологического пола // Формирование личности в переходной период от подросткового к юношескому возрасту. – М., 1987. – с.137-146

 

 

 

 

Опубликовано: 03.10.2024