О проблеме посттравматического расстройства у младших школьников

Автор: Миронюк Сергей Леонидович

Организация: Брянковский колледж (филиал) ФГБОУ ВО «ЛГПУ»

Населенный пункт: ЛНР, г.Брянка

В последнее время в мире наблюдается резкое увеличение числа ситуаций, вызывающих у человека острые стрессовые расстройства. Это могут быть техногенные катастрофы, аварии, стихийные бедствия и другие психотравмирующие ситуации, которые стали постоянными спутниками современной личности.

Сейчас наиболее стрессовым фактором является нестабильная социально-политическая ситуация, связанная с военными действиями в нашем городе. В нашем регионе каждый человек пережил страшные события, которые оставили свой негативный след и травму. Это особый стресс, возникающий у человека, который пережил что-то,выходящее за рамки обычных напряженных ситуаций. Психологи определяют такое состояние как посттравматическое стрессовое расстройство.

Сегодня проблема посттравматического стрессового расстройства является наиболее актуальной для изучения. Особенно это важно в учебно-воспитательной работе в школе, так как пережитые детьми и подростками сильные стрессовые ситуации, а также нахождение в психотравмирующих условиях, обусловливают наличие внутриличностных конфликтов, нарушений самопринятия, проблем развития эмоционально-личностной сферы. Подобные ситуации существенно усугубляются в подростковом возрасте в силу сложности и критичности этого возрастного периода. Такое нестабильное состояние психики влияет на учебную деятельность: снижается успеваемость, нарушаются психические процессы и здоровье школьников.

 

Исторический обзор изучения посттравматического расстройства

Современные представления о посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР) сложились окончательно к 1980-м гг., однако информация о воздействии травматических переживаний фиксировалась на протяжении столетий. В 1666 г. в дневнике Samuel Pepys сделана запись спустя шесть месяцев после того, как он оказался свидетелем большого пожара в Лондоне: «Это странно, но до сегодняшнего дня не могу проспать и ночи без ужасов пожара; и что этой ночью я не мог уснуть почти до двух часов из-за мыслей о пожаре». Подобные переживания описывал DaCosta в 1871 г. у солдат во время Гражданской войны в Америке. Он называл это состояние «солдатским сердцем», наблюдая вегетативные реакции со стороны сердца.

Эмиль Крепелин, блестящий нозолог XIX в., использовал термин schreckneurose («невроз пожара») для того, чтобы обозначить отдельное клиническое состояние, включающее многочисленные нервные и физические феномены, возникающие как результат различных эмоциональных потрясений или внезапного испуга, которые перерастают в тревожность. Это состояние наблюдается после серьезных несчастных случаев, особенно пожаров, железнодорожных катастроф или столкновений.

В 1889 г. X. Оппенгейм ввел термин «травматический невроз» для диагностики психических расстройств у участников боевых действий, причины которых он усматривал в органических нарушениях головного мозга, вызванных как физическими, так и психологическими факторами. Много наблюдений за развивавшимися после участия в боевых действиях психопатологическими состояниями было сделано во время Первой мировой войны.

Психологическими проблемами участников Первой мировой и Гражданской войн в России занимались И. Бехтерев, П. Ганнушкин, Ф. Зарубин, С. Крайц, а после Великой Отечественной войны — Е. Краснушкин, В. Гиляровский, А. Архангельский и многие другие. После Первой мировой войны осталась обширная документация неврологических и психологических последствий военной травмы. Отдельные описания последствий пережитого солдатами военного стресса были даже опубликованы, в них говорилось о навязчивом воспроизведении угрожающих жизни ситуаций, а также о повышенной раздражительности, преувеличенной реакции на громкие звуки, трудностях с концентрацией внимания и др.

Позднее Майерс в работе «Артиллерийский шок во Франции 1914-1919» определил отличия между неврологическим расстройством «контузии от разрыва снаряда» и «снарядным шоком». Контузия, вызванная разрывом снаряда, рассматривалась им как неврологическое состояние, вызванное физической травмой, тогда как «снарядный шок» Майерс рассматривал как психическое состояние, вызванное сильным стрессом. Реакции, обусловленные участием в боевых действиях, стали предметом широких исследований в ходе Второй мировой войны. Это явление у разных авторов называлось по-разному: «военная усталость», «боевое истощение», «военный невроз», «посттравматический невроз».

В 1941 г. в одном из первых систематизированных исследований Кардинер назвал это явление «хроническим военным неврозом». Отталкиваясь от идей Фрейда, он вводит понятие «центральный физио-невроз», который, по его мнению, служит причиной нарушения ряда личностных функций, обеспечивающих успешную адаптацию к окружающему миру. Кардинер считал, что военный невроз имеет как физиологическую, так и психологическую природу. Им впервые было дано комплексное описание симптоматики: 1) возбудимость и раздражительность; 2) безудержный тип реагирования на внезапные раздражители; 3) фиксация на обстоятельствах травмировавшего события, 4) уход от реальности; 5) предрасположенность к неуправляемым агрессивным реакциям.

В своей монографии «Человек в условиях стресса» Гринкер и Шпигель (1945) перечислили симптомы, совокупность которых авторы обозначали как «военный невроз», от которых страдали так называемые «возвращенцы» — солдаты, побывавшие в плену. К этим симптомам относились: повышенная утомляемость, агрессия, депрессия, ослабления памяти, гиперактивность симпатической системы, ослабление способности к концентрации внимания, алкоголизм, ночные кошмары, фобии и подозрительность.

В общих чертах выделенные Кардинером симптомы сохранились и в последующих исследованиях, хотя представление о характере и механизме воздействия факторов боевых действий на человека значительно расширилось, особенно в результате изучения проблем, связанных с окончанием войны во Вьетнаме. В середине 1970-х гг. американское общество вплотную столкнулось с проблемами, порожденными дезадаптивным поведением ветеранов Вьетнама. Выявленные в процессе исследования рост актов насилия, совершаемых этими лицами, количества самоубийств среди них, неблагополучие в сфере семейных и производственных отношений заставили принять необходимые меры по их реабилитации. В рамках государственной программы была создана специальная система исследовательских центров и центров социальной помощи ветеранам Вьетнама. В последующее десятилетие эти работы были продолжены. Их результаты изложены в ряде монографий, в которых проанализированы теоретические и прикладные вопросы, касающиеся проблем развития у ветеранов комплекса неблагоприятных состояний, имеющих стрессогенную природу, а также обобщен накопленный к тому времени опыт по оказанию им психотерапевтической помощи.

Исследования ПТСР в 1980-х гг. стали еще более широкими. В целях развития и уточнения различных аспектов ПТСР в США были выполнены многочисленные исследования. Среди них хочется выделить работы Эгендорфа с соавторами и Боуландера с соавторами. Первая из них посвящена сравнительному анализу особенностей адаптационного процесса у вьетнамских ветеранов и их невоевавших ровесников, а вторая — изучению особенностей их отсроченной реакции на стресс. Результаты этих исследований не утратили своей важности до сих пор. Основные итоги международных исследований были обобщены в коллективной двухтомной монографии «Травма и ее след», где наряду с особенностями развития ПТСР военной этиологии приводятся и результаты изучения последствий стресса у жертв геноцида, других трагических событий или насилия над личностью.

В 1988 г. были также опубликованы данные общенациональных исследований различных аспектов послевоенной адаптации ветеранов вьетнамской войны. Эти работы позволили уточнить многие вопросы, связанные с природой и диагностикой ПТСР.

 

Соотношение понятий «стресс», «травматический стресс» и «посттравматическое стрессовое расстройство»

Научный термин «стресс» уже давно вошел в обиходный язык, о нем пишут в популярной и художественной литературе, ищут способы, как избежать, снять это состояние. Стресс (от англ. stress – нажим, давление) – это любое более или менее выраженное напряжение организма, связанное с его жизнедеятельностью.

Исходными пунктами, вызывающие это состояние, являются стрессовые события или стрессоры. Стрессоры обычно делят на физиологические (боль, голод, жажда, чрезмерная физическая нагрузка, высокая и низкая температура и т. п.) и психологические (опасность, угроза, утрата, обман, обида, информационная перегрузка и т. п.).

Если рассматривать события в качестве стрессоров, то их можно систематизировать по размеру негативной значимости и по времени, требуемому на адаптацию. В зависимости от этого различают критические жизненные события, травматические стрессы, повседневные стрессоры или хронические стрессоры [3].

По типу воздействия на человека стрессы можно подразделить на следующие виды:

1. Системные стрессы, отражающие напряжение преимущественно биологических систем. Они вызываются отравлением, воспалением тканей, ушибами и т. п.

2. Психические стрессы, возникающие при любых видах воздействий, вызывающих эмоциональную реакцию.

Однако необходимо различать, что есть стресс «нормальный», не нарушающий адаптацию человека, и травматический. Травматическим стресс становится, когда результатом воздействия стрессора является нарушение в психической сфере [4].

Травматический стресс – это переживание особого рода, результат особого взаимодействия человека и окружающего мира. Это нормальная реакция на сложные, травмирующие обстоятельства, состояние, возникающее у человека, который пережил нечто, выходящее за рамки обычного человеческого опыта [5].

Психологическая реакция на травму включает в себя три относительно самостоятельные фазы, что позволяет охарактеризовать ее как развернутый во времени процесс[3].

Первая фаза – психологический шок:

1. Угнетение активности, нарушение ориентировки в окружающей среде, дезорганизация деятельности.

2. Отрицание происшедшего (своеобразная охранительная реакция психики). В норме эта фаза достаточно кратковременна.

Вторая фаза – воздействие, которая выражается эмоциональными реакциями на событие и его последствия. Это могут быть сильный страх, ужас, тревога, гнев, плач, обвинение – эмоции, отличающиеся непосредственностью проявления и крайней интенсивностью. При благополучном эмоциональном отреагировании возникает третья фаза – нормального реагирования [6].

Факт переживания травматического стресса для некоторых людей становится причиной появления у них в будущем ПТСР.

Посттравматическое стрессовое расстройство – это непсихотическая отсроченная реакция на травматический стресс, способный вызвать психические нарушения практически у любого человека. Были выделены следующие четыре характеристики травмы, способной вызвать травматический стресс:

1. Происшедшее событие осознается, то есть человек знает, что с ним произошло и из-за чего у него ухудшилось психологическое состояние.

2. Это состояние обусловлено внешними причинами.

3. Пережитое разрушает привычный образ жизни.

4. Происшедшее событие вызывает ужас и ощущение беспомощности, бессилия что-либо сделать или предпринять.

В соответствии с особенностями проявления и течения различают три подвида посттравматических стрессовых расстройств:

• острое, которое развивается в сроки до трех месяцев;
• хроническое, имеющее продолжительность более трех месяцев;
• отсроченное, когда расстройство возникло спустя шесть и более месяцев после травматизации[7].

Схематически взаимосвязь возникновения, продолжительности и глубине стадий формирования постстрессовых нарушений В.Г. Ромек, В.А. Конторович представляют следующим образом (рис. 1).

 

Рис. 1. Стадии формирования постстрессовых нарушений

Разрушительное действие пережитой травмы продолжает оказывать влияние на всю жизнь человека, нарушая развитие у него чувств безопасности и самоконтроля. Это вызывает сильное, порой непереносимое напряжение. И если это напряжение не снимается, то целостности психики угрожает реальная опасность. В общих чертах это и есть тот путь, по которому идет развитие посттравматического стрессового состояния [4].

Причины и симптоматика посттравматического стрессового расстройства

Последствия психологических травм, особенно с социальным компонентом, известны с давних времен. Как при всяком стрессе, они могут быть положительными, т. е. полезными или даже приятными (эустрессовыми), и отрицательными — это эмоционально-психические и психосоматические расстройства. Положительные последствия некоторых психотравм используются в медицинской практике (шоковая терапия и т. п.) и для психологической рекреации (экстремальный спорт и др.). Однако они не выделены в единый синдром. А вот отрицательные последствия психотравм всегда были объектом внимательного изучения.

Что становится причиной посттравматического стресса? У него многофакторные истоки. Нередко основная причина — «травма прошлым», т. е. ни как не забываемое событие, чрезвычайно выводящее за пределы обычного (раньше привычного) опыта жизни человека. «Травма прошлым» могла быть нанесена переживанием ужаса или боли. Ею начат, запущен своеобразный процесс посттравматического стресса.

Причиной посттравматического стресса может оказаться и «травма нынешней жизнью». Это бывает у человека, который адаптировался, привык к одним условиям существования. Но вот он оказывается в совершенно иной обстановке, казалось бы, более легкой, чем та, к которой он привык. Такая новая нынешняя жизнь может стать нетерпимой, психотравмирующей. И, как болезненная защита от нее, формируется посттравматический стресс, хотя в таких случаях это название не вполне корректно, т. к. психику уязвляет не предшествующая, а текущая травматизация.

Действительность может травмировать психику не только своей нетерпимой новизной, необычностью, но и психологическими невзгодами. В начале прошлого века Карл Ясперс развил суждения о том, что психогении могут быть, по словам. Фрейда, «бегством в болезнь из непереносимой реальности» [Jaspers К., 1965]. Посттравматический стресс может оказаться своеобразным ускользанием от травм, наносимых реальностью.

Наконец, источником посттравматического стресса часто бывает «травма ожидаемым будущим », когда человек страшится трагедий, случавшихся раньше и оставивших ужасный след в его душе. Однако, еще хуже незнакомые опасности, надвигающиеся из будущего. «Травма ожидаемым будущим» часто самая нехорошая. Человек живет здесь и сейчас, т. е. в каждый «момент жизни», и живет он для будущего. Для какого? Хорошего! А если оно ужасно, то омрачает, уродуется каждый момент текущей жизни. И у человека (в его психике, в его организме) формируются процессы, характерные для посттравматического стресса.

Возможны разные формы патологического развития ПТСР: преимущественная — психосоматизация заболевания, либо наиболее заметным становится регресс психики, или же начинает проявляться диссоциация сознания и подсознания.

1. Психосоматические расстройства актуализируются как:

а) «уничтожение» болезненным процессом внутри организма локусов, пораженных, якобы «захваченных» гипотетическим врагом. Тогда страдают отдельные органы и физиологические системы; б) «уничтожение» психосоматическим заболеванием субъекта (самого себя), как поля, где развивается мучительный стресс (с его неразрешимыми проблемами). Возникает тотальное, губительное расстройство организма, т. е. невольный психосоматический «суицид».

2. Стойкий регресс психики из-за ПТСР можно рассматривать, как «уход» от понимания и переживания неустранимых (незабываемых) последствий психотравмы. Так могут возникать:

а) инфантилизация, возврат к детскому сознанию, еще не понимающему и потому не переживающему в полной мере мучительной психотравмы;

б) дебилизация, т. е. «уничтожение» психических потенций субъекта, как «чувствилища» и «переживалища» мучений стресса.

3. Диссоциация (расщепление, разведение) сознания и подсознания может происходить как формирование психического «аварийного клапана», либо «защитного убежища»:

а) возникновение такого «аварийного клапана» происходит для выпускания накапливающегося дискомфортного психического перенапряжения. Его источник — все еще не излеченная (не забытая, не зажившая) психотравма. Диссоциация продуцирует приступы доминирования («властвования») подсознания над сознанием. Тогда подавляются осознаваемые нормы поведения, этические ограничения, традиционные запреты. Такие приступы проявляются как необузданные крики, скандалы, агрессия и т. п. Это как бы борьба против образа врага, причинившего некогда психотравму;

б) приступы самоагрессии (попытки суицида), тоже как борьба с таким «врагом» внутри себя самого;

в) периодический уход, прятанье себя в «защищенный мир» подсознательных образов, представлений, переживаний.
Это припадки благодушия, не адекватного реальной действительности;

г) «проваливания» человека в хранящиеся в подсознании яркие образы событий, травмировавших его психику когда-то: припадки страха, приступы боязни окружающих людей, тревоги перед текущими или предстоящими событиями.

Глубоко зашедшая диссоциация без возможности вытеснения последствий психотравмы создает «дробление» личности с формированием множественности характеров в одном человеке.

Можно видеть еще и иные «пути» развития ПТСР.

Основываясь на собственных клинических данных, Е.О.Александров высказал предположение, что ПТСР не только ухудшает качество последующей жизни человека, но может сокращать ее. Однако, ведущим фактором оказывается то, каким смыслом он наполняет ее: мудростью жизненного опыта, либо болезненными переживаниями. В первом варианте — пережитый стресс может продлять жизнь человека. Это суждение согласуется с концепцией Н. Я. Пэрна, видевшего в жизни человека два основных периода: первый — накопление опыта жизни и знаний о созиданиях и разрушениях, второй — завершающий период, — передача жизненной мудрости молодым поколениям, либо руководство ими. Может ли невостребованность окружающими людьми жизненного опыта, жизненной мудрости человека с незаживающими ранами души, с неотомщенными и не прощенными обидами, со своими не искупленными грехами (все это глубинные причины ПТСР) укорачивать жизнь страдальца посттравматическим стрессовым расстройством?

При всяком внезапном остром стрессе, даже очень интенсивном, нельзя предугадать, станет ли он в дальнейшем причиной ПТСР, т. е. будет ли продолжаться стрессовое расстройство, когда уже не будет психотравмирующего стрессора. Таким образом, ПТСР имеет две существенные особенности, отличающие его от обычного стресса.

Первая состоит в том, что психологические, физиологические и социально-психологические расстройства продолжаются после устранения стрессора, когда вокруг человека, ранее психотравмированного, уже спокойная, привычная жизнь.

Вторая особенность — это то, что ПТСР может возникать спустя несколько месяцев, даже лет, после пережитой психотравмы, т. е. когда стрессовое состояние, возникшее из-за нее, казалось бы, давно закончилось.

Различают разные виды ПТСР:

• острое его развитие с яркими проявлениями, продолжающееся не больше трех месяцев;
• хроническое, продолжающееся больше трех месяцев;
• отсроченное, когда проявление заболевания возникает спустя месяцы и годы после психологической травмы и вызванного ею давно закончившегося острого стресса;
• без ярких проявлений, но с деформацией характера, самочувствия и поведения человека, изменяющих его жизнь: его склонности, пристрастия и, соответственно, отношение к нему окружающих людей, когда изменение личности сказывается на всем образе его существования.

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), как и другие формы стресса, имеет активные и пассивные проявления. Активные — это неадекватная агрессивность, повышенная реактивность в ситуациях, чем-либо напоминающих психотравмировавшее событие и многое другое, что рассмотрим ниже. Пассивные проявления ПТСР, т. е. уклонение от напоминания о травме: разговоров и мест, связанных с ней, блокировка эмоциональных реакций, снижение интереса к жизни, чувство отстраненности от происходящего вокруг и др. В картине заболевания могут преобладать активные либо пассивные симптомы; они могут перемежаться.

Исследователи психических болезней стресса и Международная классификация болезней десятого пересмотра (МКБ-10) упоминают большой ряд условий возникновения ПТСР и его симптомов:

• Человек пережил событие, угрожающее жизни.
• Реакция в виде страха, ужаса, беспомощности.
• Навязчивые воспоминания о событии.
• Сны о пережитом событии.
• Действия или ощущения, воссоздающие пережитое.

- Психологическое напряжение при напоминании о травмирующих событиях.

- Избегание разговоров, связанных с травмой.

• Избегание мест и людей, связанных с травмой.
• Запамятование аспектов травмы.
• Снижение интереса к значимой деятельности.
• Чувство отчуждения от окружающих
• Неспособность испытывать любовь.
• Неспособность ориентироваться на перспективу
• Трудности при засыпании.
• Раздражительность или вспышки гнева.
• Трудности концентрации внимания.
• Сверхнастороженность.
• Усиленная реакция на испуг.
• Стойкое психическое напряжение.

Наличие у человека одновременно шести или более из этих симптомов позволяют диагностировать развернутый синдром ПТСР. Если выявлены пять или меньше симптомов, то это свидетельствует о компонентах ПТСР как последствии психологического травмирования.

Для посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) характерно постоянное чувство тревоги, частые навязчивые воспоминания о пережитых событиях, неспособность к поддержанию адекватных контактов с близкими. Такие больные предпочитают общаться с бывшими комбатантами. Они начинают злоупотреблять алкоголем, наркотиками, быстро теряют социальную адаптацию, нередко совершают самоубийства.

Многообразие посттравматического стресса, т. е. его многочисленные проявления можно свести к двум видам навязчивости, они могут сочетаться. Более заметна — «навязчивость прошлого». Другим основанием посттравматического стресса является «навязчивость будущего», т. е. не вполне осознаваемое, часто беспричинное предвиденье психотравмирующих событий, аналогичных тем, что были.

Наиболее важным симптомом, дающим право говорить о наличии ПТСР, — по мнению известного американского психолога Б. Колодзина, бывают «непрошенные воспоминания». В памяти человека внезапно всплывают жуткие, безобразные сцены, когда-то травмировавшие душу. Из-за малейшего напоминания (звука, запаха, соответствующих ситуации и пр.) яркие образы прошлого обрушиваются на психику. Главное отличие их от обычных воспоминаний в том, что посттравматические воспоминания сопровождаются сильными чувствами тревоги и страха.

Особая форма «непрошенных воспоминаний» — галлюцинаторные переживания. При них воспоминания о случившемся, не управляемые сознанием, навязчиво и очень ярко проходят перед взором бодрствующего человека, так что события текущей реальности отходят на второй план и кажутся менее реальными, чем воспоминания. И человек склонен чувствовать, думать, действовать так же, как он вел себя во время той страшной или постыдной ситуации, которую не может забыть. Галлюцинаторные посттравматические переживания провоцируются наркотиками и алкоголем, но бывают и без них. Психотерапия избавляет от этой навязчивости прошлого.

Ночные кошмары у людей, страдающих от ПТСР, так же можно рассматривать как «непрошенные воспоминания». Жуткие сновидения бывают двух типов. Первые с точностью видеозаписи воспроизводят травмировавшее событие. Перед тем, как оно приснилось первый раз, человек его совершенно не помнит, вместо него провал в памяти. Но вот оно поднялось во сне из памяти, мучает потом и во снах, и помнится наяву. Кошмарные сны второго типа не связаны с реальностью. И обстановка, и персонажи в них могут сменяться раз от раза. Однако методами психоанализа можно обнаружить их связь с психотравмой.

Навязчивость прошлого, напоминающая о себе в снах, как замечает Б. Колодзин, — самый пугающий симптом посттравматического стресса. Бывает, человек мечется во сне, сонный выкрикивает угрозы или мольбы и просыпается усталый, как после борьбы, но не помнит сна, это тоже напоминания о прошлой психологической травме, болезненно хранящиеся в памяти. Навязчивое психотравмирующее прошлое раскрепощается во время сна, вызывая бессонницу. Человек страшится кошмаров и не может заснуть. Ночные кошмары и пробуждения из-за сновидений, которые каждый раз создают новые психотравмы. Может возникать особая форма ПТСР - просоночный стресс. Либо его агрессивная форма с опасностью суицида, или гиперактивная с неконтролируемой агрессивной жестокостью.

С позиции современной сомнологии (науки о сне) не вполне понятен следующий феномен, нередко оказывающийся причиной суицида, людей, переживающих ПТСР. Их самочувствие днем во время работы, отдыха, общения, казалось бы, ничем не омрачены. Однако, они просыпаются под утро еще затемно из-за чувства теснения в груди и дрожи во всем теле, с частым сердцебиением и с невыносимо горестным ощущением себя негодяем или человеком, ни на что не годным и потому недостойным жить. Проснувшись, они отчетливо помнят, что сновидение, прерванное пробуждением, было эмоционально-индифферентным, не содержало никаких страшных, угнетающих и даже просто неприятных сцен, следовательно, не сновидение, а иной процесс, идущий одновременно с ним, создает мучительный дискомфорт у пробудившегося от сна человека. В поисках избавления от мучительного, безнадежного горя, от непереносимо тягостного ощущения, заполняющего грудь, человек в таком просоночном состоянии подвержен риску самоубийства, если рядом нет никого заботливо-успокаивающего. Приступы такого мучительно-горестного отчаяния бывают, когда у людей, занимающихся творческим трудом, возникает интеллектуальное изнурение, но нет условий для рекреации.

Память о прошлом часто терзает психику человека, пережившего смерть близких ему людей. Это может быть из-за не вполне осознаваемого отождествления себя с безвременно умершим. Горе его смерти и то, что оставшийся жить лишен полноты прошлой жизни, когда было общение с усопшим, разрушает целостность «Я», ломает привычное самосознание продолжающего жить. Возникает особая форма посттравматического стресса, называемая «работой горя». Даже без психотерапии должно наступать исцеление не позже, чем через год. Если горе не затихает, то надо специализированно лечить человека.

Гибель в бою сослуживцев-соратников нередко создает посттравматический стресс, при котором ведущим симптомом становится чувство вины выжившего в боях. Это особая форма горя. Оно побуждает одних ветеранов избегать любых напоминаний о войне и о погибших. Другие, напротив, стараясь уменьшить свое горе, почитают погибших, славят их, ставят памятники им, поют песни от их имени и тем самым как бы делают их участниками ныне идущей жизни.

«Непризнание обществом доблести погибших в боях резко усиливает посттравматический стресс у выживших и вернувшихся с войны ветеранов. Это утяжеляет чувство "вины выжившего" и может побуждать к суициду. После вьетнамской войны самоубийством закончили жизнь в три раза больше вернувшихся с нее солдат, чем погибло в боях во Вьетнаме. Американские психологи пытались объяснить: "Смерть догнала тех, кто приехал с войны с покалеченной на фронте душой". Это не так. В большинстве вернулись нормальные парни, осознавшие свою силу, способность жить энергичней, интенсивней других, успокоенных в мирном довольстве. Рутинно процветающая Америка не приняла их, "не востребовала" их фронтового задора. У вьетнамских ветеранов возникал "вторичный послевоенный синдром", добровольно уходя из жизни, они присоединялись к погибшим на фронте друзьям, героям, не признанным обществом, оставались верными фронтовому братству»3.

«Эпидемия самоубийств» ветеранов, аналогичная той, что была в США после вьетнамской войны, прогнозировалась и в России после «чеченских войн» в конце XX в. Была создана и реализована программа предотвращения самоубийств у «возвращенцев» с этих войн. Статистические данные МВД РФ свидетельствовали о позитивных результатах реализации этой программы предотвращения суицидов у ветеранов «чеченских войн».

Замечено, что после дорожно-транспортных происшествий (ДТП) ПТСР интенсивней и дольше у виновников ДТП, чем у «безвинно» пострадавших, ПТСР усилено чувством вины. Однако это проявляется заметнее у людей с врожденной либо с «воспитанной» склонностью к переживанию чувства вины. Комплекс виновности может повышать виктимность человека, т. е. вероятность стать жертвой неблагоприятных и даже трагических обстоятельств. У некоторых таких людей новые трагедии, как «оплата» своей вины, уменьшают выраженность симптомов ПТСР. Однако, и комплекс вины, и виктимность могут многократно восстанавливаться, «всплывая» из эмоциональной памяти.

При ПТСР в сложнейших механизмах памяти включаются процессы, препятствующие «всплыванию» тягостных, жутких воспоминаний. Эти препятствия часто не очень избирательны и могут создавать разные нарушения памяти.

Особым симптомом посттравматического стресса бывают приступы неспособности концентрировать внимание на текущих событиях, на решении актуальных задач. Надо полагать, навязчивая память о прошлом «оттягивает» на себя внимание, когда что-то в текущий момент напоминает о былой психотравме.

В постоянно опасной, боевой обстановке выживают те, кто своевременно оказывался готовым отразить угрозу, т. е. те, кто бдителен. Это особое боевое состояние напряженной бодрости без экстаза, поначалу радостное или испуганное затем перерастающее в уверенность в себе с концентрацией внимания на текущем моменте. Возвратившись в мирную жизнь, боевой ветеран еще долго «оснащен» боевой бдительностью. Но в обыденной обстановке она нередко оказывается неуместной. Поведение такого ветерана кажется окружающим людям странным из-за его немотивированной бдительности. А он постоянно следит за всем вокруг, будто ему угрожает опасность.

Хуже если он не только готов заметить ее, не только готов отразить опасность, но сразу проявляет агрессивность, не дожидаясь активных действий против себя, т. е. при их малейшей вероятности. Плохо, когда человек агрессивен при кажущейся конфронтации окружающих людей. Из-за немотивированной бдительности многое может показаться ему угрожающим без реальных причин.

Болезненным проявлением посттравматического стресса бывают приступы ярости. Не неумение сдерживать свой гнев, а взрывы необузданной злости: ругань, драка, попытки убийства.

Такие приступы более вероятны после приема наркотических веществ и, особенно, алкоголя.

Под навязчивым давлением ожидания будущих опасностей психика человека, у которого посттравматический стресс, вырабатывает особые механизмы предотвращения болезненных переживаний при будущих трагедиях. Такой человек невольно избегает тесных эмоциональных контактов, чтобы потом не горевать об утрате; избегает ответственности за кого-то и за что-то.

Сложнейший процесс взаимовлияний навязчивых представлений о прошедших и предстоящих ужасах и невзгодах может мобилизовать волю и сознание, но может и обессилить их. Одним из проявлений последнего бывает депрессия. «В состоянии посттравматического стресса депрессия достигает самых темных и беспросветных глубин человеческого отчаяния, когда кажется, что все бессмысленно и бесполезно. Этому чувству депрессии сопутствует нервное истощение, апатия и отрицательное отношение к жизни». Обессиливая человека, лишая его воли к защитным действиям, депрессия предотвращает неадекватную агрессивность, адресуемую против других людей и против себя самого. Однако свойственные посттравматическому стрессовому состоянию безответственная ярость и «воля к суициду», накапливаясь под покровом депрессии, могут вырываться как яростная месть или как тайное мщение6. Объектом такой посттравматической мнительности могут стать люди, «замещающие» в сознании мстителя истинных виновников его психологической травматизации.

 

Симптомы и специфика протекания посттравматического стрессового расстройства в детском и подростковом возрасте

Дети и подростки представляют собой группу риска по отношению к ПТСР, так как у них еще недостаточно развиты личностные ресурсы, позволяющие эффективно справляться с последствиями травматических ситуаций. Такими ситуациями для них могут быть смерть близких, физическое насилие, изнасилование, а также наблюдение за событиями, имеющими мощное стрессогенное влияние. Также специальную проблему у детей и подростков представляет собой сочетание стрессовых расстройств с другими аномалиями развития, имеющими как биологическую, так и социальную природу [8].

Многие думают, что ребенок до 6 лет просто забывает о том, что с ним произошло. Но на самом деле у детей такого возраста тоже возникает посттравматическое стрессовое расстройство. Дети открыто это не обсуждают ни с кем, однако, после инцидента они:

• Плохо спят.
• Становятся рассеянными, будто «отключаются».
• На схожие с психотравмой ситуации у них развиваются физиологические реакции в виде бледности кожных покровов, сердцебиения, учащения дыхания.
• Избегают социальной активности.
• Имеют низкий уровень положительных эмоций.
• Возбудимы, легко расстраиваются и плачут.

В возрасте 5 – 12 лет картина посттравматического стрессового расстройства меняется. При этом дети:

• Путают порядок событий в развитии психотравмирующей ситуации.
• Считают, что все произошло по их вине или невнимательности, и больше такого не будет, потому что в следующий раз они все будут делать по-другому.
• В играх, рисунках, рассказах на отвлеченную тему повторяется тема психотравмы. Эта деятельность не вызывает негативных эмоций или особого поведения.
• Вовлекают часть психотравмирующего опыта в повседневную жизнь. Могут, к примеру, стрелять из игрушечного пистолета в людей, бить кукол и т.п.

В возрасте 12 – 18 лет картина расстройства представляет собой смесь детской и взрослой симптоматики. В первую очередь обращает на себя внимание импульсивность и нарушение поведения. У детей развивается страх умереть, тревога, чувство одиночества, снижена самооценка, они ощущают, что окружающие люди смотрят на них сверху вниз. Часто они начинают злоупотреблять алкоголем и психоактивными веществами, ведут себя агрессивно. Так же как и у детей младшей возрастной группы у них нарушается сон, развивается избегание социума и замкнутость[9].

События, связанные с военными действиями

Основными травмирующими факторами в этом случае являются: непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка и его близких людей, смерть родных, физические травмы ребенка. У подростков, как один из симптомов ПТСР, может появляться «вина выжившего». У детей старшего возраста появляются проблемы в учебе и общении. Им свойственны поведенческие нарушения от депрессии до агрессии. У подростков также отмечаются различные соматические жалобы, по результатам медицинских осмотров не имеющие органической природы [10, с.61].

 

Считается, что дети очень хорошо переносят сильные стрессы. С одной стороны это так. У детей мозг гораздо более пластичен, чем у взрослых, а значит, в большей степени способен к адаптации. Но не стоит забывать, что мозг и психика ребенка еще не сформированы.

Детям гораздо сложнее понять и принять многие факты в жизни, потому что они не обладают взрослыми знаниями и умениями. В некоторых случаях ребенку очень трудно осознать, что происходит и почему, кроме того, он не может оценить последствия или составить план по выходу из кризиса.

Это могут быть очень простые детские конфликты и проблемы, типа ссор в песочнице. Но, к сожалению, мир может навалиться на ребенка совсем не по-детски. Немало детей в мире сталкиваются с тем, что и взрослому понять и принять не по силам.

Когда человек переживает чрезмерно сильный стресс, то мозг не всегда способен это «переварить». От избытка повреждающей мозг информации могут страдать нервные клетки, и нарушаться работа отдельных частей центральной нервной системы.

Информация о стрессе в этом случае не может переработаться и включиться в опыт человека. Она начинает крутиться снова и снова в голове, вызывая расстройства настроения и поведения. В этом случае мы говорим о развитии посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).

Впервые оно было описано у солдат после участия в боях или других военных операциях, когда они наблюдали смерть и разрушения вокруг себя, когда рядом с ними умирали их товарищи, и сами они находились в смертельной опасности. Но затем стали отмечать, что подобные расстройства возникают не только у военных, но и у гражданских лиц, находившихся в зоне боевых действий или катастроф. И случается такое не только со взрослыми, но и с детьми.

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

 

1. Аверин В. А. Психология детей и подростков: учебное пособие / В.А. Аверин. – 2-е изд, перераб. – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1998 – 379 с.
2. Аллан Дж. Ландшафт детской души / Дж. Аллан– М.: ПЕР СЭ, 2006. - 271 с.
3. Альманах психологических тестов / Под редакцией В.В. Агибалова - М.: КСП, 2006. – 387 с.
4. Бархатова М.И. Воспитание культуры поведения / М.И. Бархатова//Дошкольное воспитание - 2009. - №11. - С. 46-49.
5. Бубнова В.В. Применение эмоционально-образной терапии и техники 'Подарок себе' на примере терапевтического случая / В.В. Бубнова // Вестник психосоциальной и коррекционно-реабилитационной работы / Ред. С.А. Беличева. – 2005. – №3 2005. – с. 49-53.
6. Ваш ребёнок: наблюдаем, изучаем, развиваем. Общение - дети 5 -7 лет/ Н.В. Клюева, Ю.В. Филиппова. - 2. изд., перераб. и доп. - Ярославль: Акад. развития: Акад. Холдинг, 2001. - 157, [1] с.
7. Венгер А.Л. «Симптоматические» рекомендации в психологическом консультировании детей и подростков / А.Л. Венгер// Журнал практической психологии и психоанализа. - 2004. - № 3. - С. 6-8.
8. Венгер А.Л. Психологические рисуночные тесты: иллюстрированное руководство /А.Л. Венгер- М.: Изд-во Владос-Пресс, 2005. - 159 с.
9. Воспитателю о работе с семьёй / Под ред. Н.Ф. Виноградовой - Москва: Просвещение, 1989. - 269 с.
10. Дружинин В.Н. Психология семьи: 3-е изд. / В.Н.Дружинин – СПб.: Питер, 2006. – 176 с
11. Захаров А.И. Неврозы у детей. / А.И. Захаров - СПб.: Дельта, 1996. - 163с.
12. Захаров А.И. Происхождение детских неврозов и психотерапия. / А.И. Захаров. – М.:Издательство ЭКСМО - Пресс,2000. - 448 с.
13. Захаров А.И. Дневные и ночные страхи у детей / А.И. Захаров. – СПб.: Изд-во Союз, 2004. - 328 с.
14. Захаров А.И. Как помочь нашим детям избавиться от страха. / А.И. Захаров. – СПб.: Гиппократ, 2007. - 128 с.
15. Захаров А.И. Как предупредить отклонения в поведении ребенка / А.И. Захаров. – М.: Просвещение, 2006. – 115с.
16. Захаров А.И. Психотерапия неврозов у детей и подростков. / А.И. Захаров. – Л.,1982. - 181 с.
17. Коломинский Я.Л. Психология детского коллектива: система личных взаимоотношений. / Я.Л. Коломинский– Минск.: Народная асвета, 1984.- 238 с.
18. Копытин А.И. Основы арттерапии/ А.И. Копытина. - М.: Когито-Центр, 2006. - 336 с.
19. Корытова Г.С. Диагностика и коррекция проявлений школьной дезадаптации, вызванных нарушением внутрисемейных отношений: Учебно-методическое пособие для практических психологов. / Г.С. Корытова- Улан-Удэ: Издательство Бурятского Госуниверситета, 2000. - 101с.
20. Котырло В. К. Роль дошкольного воспитания в формировании личности. / В.К. Котырло, Т.М. Титаренко - М.: Прогресс, 2007 - 211с.
21. Крайг Г. Психология развития. / Г.Крайг – 9-е изд. –СПб.: Питер, 2005. –940 с:
22. Лисина М.И. Общение детей со взрослыми и сверстниками: общее и различное. Исследования по проблемам возрастной и педагогической психологии - М., 1980. - 272 с.
23. Лисина М.И. Общение, личность и психика ребенка. / М.И. Лисина -М.: Институт практической психологи, Воронеж: Модэк, 1997. - 276с.
24. Марковская И.М. Тренинг взаимодействия родителей с детьми / И.М. Марковская– СПб.: Изд-во «Речь», 2005. - 150 с.
25. Мухина В.С. Возрастная психология. / В.С.Мухина. – 10-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательский центр «Академия», 2006 – 608 с.
26. Немов Р.С. Психология: Учебник для студентов высш.пед.учеб. заведений: в 3 кн. - кн.3: Психодиагностика. Введение в научное психологическое исследование с элементами математической статистики. - 3 изд. / Р.С.Немов- М.: Владос,2001. - 632 с.
27. Овчарова Р.В. Справочная книга школьного психолога. - 2-е изд. дораб. / Р.В.Овчарова- М.:Просвещение, 1996. - 352 с.
28. Оклендер В. Окна в мир ребенка / В. Оклендер- М.: Класс, 2005. –158 с.
29. Осипова А.А. Общая психокоррекция/ А.А.Осипова - М.: СФЕРА, 2002. - 510 с.
30. Попов О.Н. Психология. Курс лекций / О.Н.Попов –Абакан: Хакасский государственный университет, 2005. –386 с.
31. Практикум для детской психокоррекции / под ред. Г.А. Широкова, Е.Г. Жадько. –Изд. 4-е. –Ростов н/Д: Фе­никс, 2006. м 314, [1] с.
32. Прихожан А.М. Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика. / А.М.Прихожан - М.: Московский психолого-социальный институт,Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2000. - 304с.
33. Прутченков А.С. «Школа Жизни». Методические разработки социально-психологических тренингов. - М,:МООДиМ `Новая цивилизация`, Педагогическое общество России, 2000. -127 с.
34. Психология семейных отношений с основами семейного консультирования: Учеб. пособие для студ. высш. учебн. заведений / под редакцией Е.Г.Силяевой. - М.: «Академия»,2002. - 88 с.
35. Рогов Е.И. Настольная книга практического психолога в 2 ч. Часть 1. Система работы психолога с детьми разного возраста: практич. пособие / Е. И. Рогов. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Издательство Юрайт, 2014. — 412 с.
36. Романов А.С чего начинается поведенческая игротерапия? Методическое пособие. / А.С Романов. - М.: «ПлэЙТ», 2004. - 48 с.
37. Рудестам К. Групповая психотерапия / К. Рудестам – СПб.: Питер Ком, 1998. - 119 с.
38. Сатир В. Вы и ваша семья: Руководство по личностному росту. /В. Сатир - М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2013. - 57 с.
39. Спиваковская А.С. Как быть родителями/ А.С. Спиваковская. - М.: Педагогика, 1986. - 159 с.
40. Спиваковская А.С. Профилактика детских неврозов. / А.С. Спиваковская. М.: МГУ,1988. - 240 с.
41. Спиваковская Алла «Психотерапия: игра, детство, семья». Том 2. / А.С. Спиваковская. - М.: Изд-во ЭКСМО - Пресс, 2000. - 286 с.
42. Урунтаева Г.А. Дошкольная психология: Учеб. пособие для студ.выш. проф. образования / Г.А. Урунтаева- М.:Академия, 2013. – 336 с.
43. Фриц Риман. Основные формы страха. / РиманФриц - М.: Академия, 2005. - 191с.
44. Хрестоматия по возрастной и педагогической психологии / Под ред. И.И. Ильясова, В.Я. Ляудис. - М.: Изд-во МГУ, 1981, - 296 с.
45. Шевцова И.В. Работа психолога с родителями. Коррекция родительских отношений. / И.В. Шевцова - М.: Просвещение, 2000. - 241с.
46. Щербатых Ю. В. Психология страха. / Ю.В. Щербатых - М.: Эксмо-пресс, 2007. - 54с.
47. Эйдемиллер Э.Г. Методы семейной диагностики и психотерапии. /Э.Г. Эйдемиллер; Ред. Л. И. Вассерман; С.-Петерб. мед. акад. последиплом. образования, С.-Петерб. психоневрол. ин-т им. В. М. Бехтерева. - М.; СПб. :Фолиум, 1996. - 63 с.
48. Эльконин Д.Б. Психология игры / Д.Б. Эльконин – М.: Книга по Требованию, 2013. – 228 с.

Опубликовано: 08.06.2025