Петербург, Петроград, Ленинград…» Образ города в произведениях писателей и поэтов Серебряного века, русского зарубежья

Автор: Крутикова Светлана Ивановна

Организация: ГБОУ Гимназия №272

Населенный пункт: г. Санкт-Петербург

Образ Петербурга очень часто встречается на страницах произведений русских поэтов и писателей XIX века. О городе на Неве писал А.С.Пушкин в поэме «Медный всадник». Петербург мелькает и в произведении Н.В.Гоголя «Ночь перед Рождеством»; он же является и местом действия в повести «Шинель». Конечно же, город как действующее лицо мы видим на страницах повести «Невский проспект» Н.В.Гоголя и романа «Преступление и наказание» Ф.М.Достоевского. В перечисленных произведениях Петербург предстаёт разным: с одной стороны, пышным, освещённым яркими огнями, богатым, модным, а с другой стороны, бедным, болезненным, душным.

В литературе рубежа XIX-XX веков образ Петербурга немного меняется. Теперь он напрямую связан с интимными переживаниям лирических героев. Именно таким мы видим город в произведениях А.Ахматовой, О Мандельштама.

Данная разработка внеклассного мероприятия по литературе в старших классах представляет собой подборку нехрестоматийных произведений О Петербурге. Наряду с литературными произведениями использованы и музыкальные. Напротив названия музыкального фрагмента указано время его звучания.

Целью работы является приобщение обучающихся к поисковой работе, систематизации и обору материала, расширение читательского кругозора.

 

1. Видео на песню «Петербург, Петроград, Ленинград…» в исполнении О. Газманова. 5:00

 

2.1 В начале 20-го века в России происходят глобальные изменения: Первая Мировая война, революции, установление диктатуры советской власти. В результате произошедших событий Россию вынуждено покинули поэты и писатели Константин Бальмонт, Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Вячеслав Иванов, Давид Бурлюк, Игорь Северянин, Иван Бунин, Борис Зайцев, Михаил Осоргин, Иван Шмелев, Георгий Адамович, Георгий Иванов, Евгений Замятин, Алексей Ремизов, Владислав Ходасевич, Марина Цветаева, Аркадий Аверченко, Тэффи, Саша Черный.

 

2.2.В эмиграции оказались русские композиторы: Сергей Рахманинов, Сергей Прокофьев, Игорь Стравинский, Александр Гречанинов, Александр Глазунов.

 

2.3 На чужбине продолжали работать и художники: Лев Бакст, Александр Бенуа, Иван Билибин, Наталья Гончарова, Мстислав Добужинский, Василий Кандинский, Константин Коровин,

Михаил Ларионов, Зинаида Серебрякова, Марк Шагал, Николай Рерих.

 

3. Им выпало жить и творить на изломе эпох,

Вдали от России, но с нею всегда

Душою и сердцем, хоть быт их был плох.

В изгнании долгом прошли их года.

 

Но вернулись в Россию они стихами

В Поэзию нашу внесли свой достойный вклад.

И хотя немало бед и страданий вынесли там с годами,

Признанью на Родине каждый ведь рад… ( А. Блок, «Рожденные в года глухие...» 8 сентября 1914)

 

 

4. « Я открываю глаза. Нет! Я не сплю. Вздор, я ничего не боюсь. И трижды, как заклинание, громко произношу: Я всегда и везде буду счастлива!

 

Я прислушиваюсь к своему голосу в тишине: Всегда и везде буду счастлива!

 

Но нет. Я не верю своим словам. Мне вдруг становится страшно. Я прижимаю руки к груди. Зачем я уезжаю? Зачем? Что ждет меня там в чужих краях?..

Нет, я чувствую, я знаю, — такой счастливой, как здесь, на берегах Невы, — я уже никогда и нигде не буду.» ( И.Одоевцева «На берегах Невы»)

 

4.1В чужой стране,

В чужой семье,

В чужом автомобиле…

При чем тут я?

 

Ну да, конечно, было, были

И у меня

Моя страна,

Мой дом,

Моя семья

И собственный мой черный пудель Крак.

Всё это так.

Зато потом,

Когда февральский грянул гром —

Разгром

И крах,

И беженское горе, и

Моря — нет — океаны слез…

И роковой вопрос:

Зачем мы не остались дома?

Давно наскучивший рассказ

О нас,

Раздавленных колесами истории.

Не стоит вспоминать о том,

Что было. Было, да прошло

И лопухом забвенья поросло…

 

5. Романс в исполнении А.Малинина «Крест». 2: 19

 

6. Горький писал о нем М. М. Коцюбинскому: «Мрачный и желчный сатирик Саша Черный оказался очень скромным, милым и умным человеком».

Он жил в эмиграции, оставаясь при это в России И однажды, проходя по чужой, заграничной улице, он бросился тушить чужой, заграничный пожар. Разве он был пожарником? Он был сего лишь случайный прохожий. Но он помог погасить пожар. А потом пришёл домой и умер.

 

6.1 Саша Чёрный

 

МЕЛКОБУРЖУАЗНЫЕ ВИРШИ

 

Как жил в бочонке Диоген?

Ей-Богу, это неуютно:

В дуге мелькают до колен

Чужие ноги поминутно…

Какой-нибудь бродячий пес

Подымет лапу перед носом,

Взамен подушки клок волос, –

Что за охота жить барбосом?

 

Мещанской пошлостью томим,

Мансардный житель, парий в мире, –

Я, бесквартирный пилигрим,

Давно тоскую по квартире.

Всего две комнаты, ей-ей.

И кухня с газом и водою,

С «удобством» у входных дверей

И прочей милой ерундою.

 

Куплю скворца – пускай пищит

И по углам долбит бумагу…

Завью плющом балконный щит,

Усыновлю кота-бродягу…

Повешу прочно на стене

Цветной пейзаж с хохлушкой в лодке…

Не век же любоваться мне

На силуэт хозяйской тетки!

Стыжусь! Но очень хорошо б

Еще столовую с буфетом.

Так душен мой мансардный гроб

Весной и осенью, и летом!

Еще бы… полочку для шляп.

Увы, краснею, как мальчишка:

Комод, два кресла, книжный шкап,

Диван и письменный столишко…

 

В Берлине бросил самовар,

А в Риме книги… жизнь-могила.

Я ж не советский комиссар, –

На перевозку не хватило!

И вот опять мечта скулит:

Скорей в двухкомнатной берлоге

Сбери все то, чем тепел быт,

Все то, что бросил по дороге.

 

Увы, как русский человек,

Боюсь я клички «обыватель»…

Что скажет мой земляк эсдек,

Трибун суровый, мой приятель?

А впрочем, что там… ни черта!

Пусть все узнают и запомнят:

В Берлине у него, скота,

Квартира в целых восемь комнат.

1922

 

7. Отрывок из фильма «Бег» (музыка, диалог) 5:34

 

8. «-Ну, как вы дошли вчера, после балета?..

- Ничего, спасибо. Шубы не сняли. Пришлось , впрочем, помёрзнуть с полчаса на дворе. Был обыск в восьмом номере. Пока не кончили – не пускали на лестницу.

-Взяли кого-нибудь?

-Молодого Перфильева и ещё студента какого-то, у них ночевал.

-Расстреляют, должно быть?

- А Спесивцева была восхитительна…

-Да, но до Карсавиной ей далеко.

-Ну, Пётр Петрович, заходите к нам…» (Георгий Иванов «Петербургские зимы»)

 

8.1 Зинаида Гиппиус «14 декабря 17 года».

 

Простят ли чистые герои?

Мы их завет не сберегли.

Мы потеряли всё святое:

И стыд души, и честь земли.

 

Мы были с ними, были вместе,

Когда надвинулась гроза.

Пришла Невеста. И Невесте

Солдатский штык проткнул глаза.

 

Мы утопили, с визгом споря,

Ее в чану Дворца, на дне,

В незабываемом позоре

И наворованном вине.

 

Ночная стая свищет, рыщет,

Лед по Неве кровав и пьян...

О, петля Николая чище,

Чем пальцы серых обезьян!

 

Рылеев, Трубецкой, Голицын!

Вы далеко, в стране иной...

Как вспыхнули бы ваши лица

Перед оплеванной Невой!

 

И вот из рва, из терпкой муки,

Где по дну вьется рабий дым,

Дрожа протягиваем руки

Мы к вашим саванам святым.

 

К одежде смертной прикоснуться,

Уста сухие приложить,

Чтоб умереть - или проснуться,

Но так не жить! Но так не жить!

 

8.2. Михал Огинский полонез «Прощание с Родиной». 2:58

 

9. Когда Гумилёв вернулся с войны, многие друзья и единомышленники покидали Россию, а он рвался домой. В Петрограде, как и всегда много работал, преподавал, возглавил «Союз поэтов», сотрудничал в горьковской «Всемирной литературе». В 1919 году он написал своё самое петербургское стихотворение. Нам не всегда ясен маршрут трамвая Где, например, находится Зеленная? Быть может, это начало Гороховой улицы, де размещалась роковая для жителей Петроградская ЧК?

 

9.1 Николай Гумилёв. Заблудившийся трамвай (отрывок)

 

Шел я по улице незнакомой

И вдруг услышал вороний грай,

И звоны лютни, и дальние громы,

Передо мною летел трамвай.

 

Как я вскочил на его подножку,

Было загадкою для меня,

В воздухе огненную дорожку

Он оставлял и при свете дня.

 

Мчался он бурей темной, крылатой,

Он заблудился в бездне времен…

Остановите, вагоновожатый,

Остановите сейчас вагон.

 

Поздно. Уж мы обогнули стену,

Мы проскочили сквозь рощу пальм,

Через Неву, через Нил и Сену

Мы прогремели по трем мостам.

 

И, промелькнув у оконной рамы,

Бросил нам вслед пытливый взгляд

Нищий старик, — конечно тот самый,

Что умер в Бейруте год назад.

 

Где я? Так томно и так тревожно

Сердце мое стучит в ответ:

Видишь вокзал, на котором можно

В Индию Духа купить билет?

 

Вывеска… кровью налитые буквы

Гласят: Зеленная, — знаю, тут

Вместо капусты и вместо брюквы

Мертвые головы продают.

 

В красной рубашке, с лицом, как вымя,

Голову срезал палач и мне,

Она лежала вместе с другими

Здесь, в ящике скользком, на самом дне… (29-30 декабря 1919 года)

 

 

10. Романс «Русское поле» из фильма «Корона Российской Империи». 2:00

 

11. "Хочу нравиться всем, всегда", -- откровенно сознается она.

Тэффи все же, как и полагается юмористке, была неврастенична и даже очень неврастенична, хотя и старалась скрыть это. О себе и своих переживаниях она говорила редко и, по ее словам, "терпеть не могла интимничать", ловко парируя шутками все неудачные попытки "залезть к ней в душу в калошах".

-- Почему в калошах? -- удивленно спрашиваю я.

-- Без калош не обойтись, -- объясняет она. -- Ведь душа-то моя насквозь промокла от невыплаканных слез, они все в ней остаются. Снаружи у меня смех, "великая сушь", как было написано на старых барометрах, а внутри сплошное болото, не душа, а сплошное болото.

Я смеюсь. Но Тэффи даже не улыбается. ( И.Одоевцева «На берегах Сены»)

 

11.1Тэффи — Бедный Азра.

 

Каждый день чрез мост Аничков,

Поперек реки Фонтанки,

Шагом медленным проходит

Дева, служащая в банке.

 

Каждый день на том же месте,

На углу, у лавки книжной,

Чей-то взор она встречает —

Взор горящий и недвижный.

 

Деве томно, деве странно,

Деве сладостно сугубо:

Снится ей его фигура

И гороховая шуба.

 

А весной, когда пробилась

В скверах зелень первой травки,

Дева вдруг остановилась

На углу, у книжной лавки.

 

«Кто ты? — молвила,- откройся!

Хочешь — я запламенею

И мы вместе по закону

Предадимся Гименею?»

 

Отвечал он: «Недосуг мне.

Я агент. Служу в охранке

И поставлен от начальства,

Чтоб дежурить на Фонтанке».

 

 

12. Георгий Иванов, эмигрировавший осенью 1922 года, описал свою последнюю встречу с А.Ахматовой.

«Послезавтра уезжаю заграницу. Иду к Ахматовой – проститься. Ахматова протягивает мне руку.

-Уезжаете? Кланяйтесь от меня Парижу.

- А вы, Анна Андреевна, не собираетесь уезжать?

-Нет, я из России не уеду.

-Но ведь жить всё труднее.

-Да, всё труднее.

-Может стать совсем непереносимо.

-Что же делать.

-Не уедете?

-Не уеду.»

 

12.1 А.Ахматова.

 

Не с теми я, кто бросил землю

На растерзание врагам.

Их грубой лести я не внемлю,

Им песен я своих не дам.

 

Но вечно жалок мне изгнанник,

Как заключенный, как больной.

Темна твоя дорога, странник,

Полынью пахнет хлеб чужой.

 

А здесь, в глухом чаду пожара

Остаток юности губя,

Мы ни единого удара

Не отклонили от себя.

 

И знаем, что в оценке поздней

Оправдан будет каждый час.. .

Но в мире нет людей бесслезней,

• и проще нас. (Июль, 1922, Петербург)

 

12.2 Но были поэты, которые не захотели уезжать из страны: Анна Ахматова, Николай Гумилёв, Осип Мандельштам, Борис Пастернак.

 

13. В 1921 году Николай Агнивцев эмигрировал в Германию. В Берлин выпустил книг шуточных стихов «Мои песенки» и сборник «Пьесы». Там же он переиздал, дополни новыми стихами сборник свои петербургских стихов, получивший название «Блистательный Санкт-Петербург». В эмиграции в творчестве поэта появились новые интонации: наряду со ставшей привычной лёгкой куртуазной лирикой, в сборнике присутствовали и более зрелые стихотворения, обращённые к Петербургу, многие из которых были наполнены тоской по оставленной родине. В 1923 год Николай Агнивцев вернулся в Россию.

13.1 Николай Агнивцев

 

Ужель в скитаниях по миpy

Вас не пронзит ни разу, вдруг,

Молниеносною рапирой -

Стальное слово "Петербург"?

 

Ужели Пушкин, Достоевский,

Дворцов застывший плац-парад,

Нева, Мильонная и Невский

Вам ничего не говорят?

 

А трон Российской Клеопатры

В своем саду?.. И супротив

"Александринскаго театра"

Непоколебленный массив?

 

Ужель неведомы вам даже:

Фасад Казанских колоннад?

Кариатиды Эрмитажа?

Взлетевший Петр, и "Летний Сад"?

 

Ужели вы не проезжали,

В немного странной вышине,

На старомодном "Империале"

По "Петербургской стороне"?

 

Ужель, из рюмок тонно-узких

Цедя зеленый Пипермент,

К ногам красавиц петербургских

Вы не бросали комплимент?

 

А непреклонно-раздраженный

Заводов Выборгских гудок?

А белый ужин у "Донона"?

А "Доминикский" пирожок?

 

А разноцветные цыгане

На "Черной речке", за мостом,

Когда в предутреннем тумане

Все кувыркается вверх дном;

 

Когда моторов вереница

Летит, дрожа, на "Острова",

Когда так сладостно кружится

От Редерера голова!..

 

Ужели вас рукою страстной

Не молодил на сотню лет,

На первомайской сходке - красный

Бурлящий Университет?

 

Ужель мечтательная Шура

Не оставляла у окна

Вам краткий адрес для амура:

"В. О. 7 л. д. 20-а?"

 

Ужели вы не любовались

На Сфинксов фивскую чету?

Ужели вы не целовались

На "Поцелуевом мосту"?

 

Ужели белой ночью в мае

Вы не бродили у Невы?

Я ничего не понимаю!

Мой Боже, как несчастны вы!..

 

14. Фрагмент из фильма «Московская сага». Романс «Я изучил науку расставанья…». Исполняет А. Кортнев. 3:25

 

15. Прозвучал романс на стихи Осипа Мандельштама. Ему принадлежит самая точная поэтическая формула рубежа веков, времени катастрофического разрыва между старой и новой Россией:

Век мой, зверь мой, кто сумеет

Заглянуть в твои зрачки

И своею кровью склеит

Двух столетий позвонки?

В 1930 году Мандельштам пишет стихотворение-предчувствие, предсказание «Ленинград».

 

 

15.1 Я вернулся в мой город, знакомый до слез,

До прожилок, до детских припухлых желез.

 

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей

Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

 

Узнавай же скорее декабрьский денек,

Где к зловещему дегтю подмешан желток.

 

Петербург! я еще не хочу умирать:

У тебя телефонов моих номера.

 

Петербург! У меня еще есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.

 

Я на лестнице черной живу, и в висок

Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

 

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,

Шевеля кандалами цепочек дверных.

 

16. Стихотворный монтаж.

 

16.1. О родине каждый из нас вспоминая,

В тоскующем сердце унес

Кто Волгу, кто мирные склоны Валдая,

Кто заросли ялтинских роз...

Под пеплом печали храню я ревниво

Последний счастливый мой день:

Крестовку, широкое лоно разлива

И Стрелки зеленую сень. (Саша Чёрный)

 

16.2. Время года неизвестно.

Мгла клубится пеленой.

С неба падает отвесно

Мелкий бисер водяной.

 

Фонари горят как бельма,

Липкий смрад навис кругом,

За рубашку ветер-шельма

Лезет острым холодком. ( Саша Чёрный)

 

16.3. Россия счастие. Россия свет.

А, может быть, России вовсе нет.

И над Невой закат не догорал,

И Пушкин на снегу не умирал,

И нет ни Петербурга, ни Кремля —

Одни снега, снега, поля, поля…... (Георгий Иванов)

 

16.4. Уже бледнеет и светает

Над Петропавловской иглой,

И снизу в окна шум влетает,

Шуршанье дворника метлой.

Люблю домой, мечтаний полным

и сонным телом чуя хлад,

спешить по улицам безмолвным

еще сквозь мертвый Ленинград. (Даниил Хармс)

 

 

16.5…Быть может, города другие и прекрасны,

Но что они для нас? Нам, не забыть, увы,

Как были мы счастливы, как были мы несчастны

В волшебном городе на берегу Невы…

 

17. Исполнение песни «Ленинградские мосты».

Музыка Модеста Табачникова. Слова Виктора Драгунского и Людмилы Давидович.

 

Когда мы были молоды,

Бродили мы по городу,

Встречали мы с подружками рассвет.

Свиданья назначали мы,

И все тогда считали мы,

Что лучше моста места встречи нет!

 

Встречался Павлик с Наткою,

Весёлой ленинградкою,

Почти всегда на Каменном мосту.

Пленился Костя Танею

И в сладком ожидании

На Троицком стоял, как на посту!

 

У фонарей Дворцового

Встречались Таня с Вовою,

А Боря, тот бежал на Биржевой –

Летел для встречи с Катею,

У всех своя симпатия,

У каждого был мост любимый свой.

 

Весною неизменною

И я встречался с Леною,

И наш маршрут был трогательно прост:

Купив букет подснежников,

Влюблённые и нежные,

Всегда мы шли на Поцелуев мост!

 

Стареем неизбежно мы,

Но с Леной мы по-прежнему

Друг в друга влюблены! А в чём секрет?

А в том, признать приходится,

Что все мосты разводятся,

А Поцелуев, извините, нет!

 

Литература:

1. Ахматова А.А. Сероглазый король: Лучшие стихи и биография. М.:Издательство АСТ, 2017.-317с.

2.ГумилёвН.С. Стихотворения.- Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2009.-191 с.

3. Иванов Г.В. Закат над Петербургом. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.- 345с.: ил.-(Ностальгия)

4. Мандельштам О.Э. «Камень» и «Tristia»- Кишинёв: «АДА»- «КОНКОРДИЯ», 1990.- 96 с.

5. Одоевцева И.В. На берегах Невы: Литературные мемуры.- М.: Худож. Лит., 1988.-334 с.

6. https://stihi.ru

1. file0.docx.. 39,3 КБ

Опубликовано: 15.11.2021