Политизация русской литературы в 1920-1930-е годы

Автор: Ладивница Элина Александровна

Организация: ГБОУ ЛНР УВК №8 г. Стаханова

Населенный пункт: ЛНР, г. Стаханов

В данной работе рассматривается влияние революционных изменений на творчество русских писателей периода 1920 — 1930-х годов, прослеживаются пропагандистские мотивы в литературе, которые реализуются посредством внедрения новых образов и форм. Анализируется произведение М.А. Булгакова «Четыре портрета».

Ключевые слова: политика, революция, социальный реализм, идеология, образ.

 

С приходом советской власти общественная жизнь России значительно изменилась. Политические реформы затронули и литературу, оказав на нее сильнейшее влияние. В этот период кардинально сменился вектор развития литературного искусства по причине узкой его направленности: традиции реалистического искусства вытеснялись революционной тематикой, происходила резкая смена идеологии и культуры в целом.

Борющаяся за ликвидацию классового разделения социалистическая идеология оказывала прямое воздействие на поэтов и прозаиков разных жанров и стилей, что привело к образованию двух противоположных во мнениях групп писателей: преданных новым идеалам и их противникам. Воспевали революцию и ее плоды в своих произведениях А. Серафимович (роман «Железный поток»), Д. Фурманов (роман «Чапаев»), В. Маяковский (стихотворения «Левый марш» и поэмы «150000000», «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!»), А. Малышкин (повесть «Падение “Дайра”»). Их оппозиция же в лице Л. Андреева, И. Бунина, И. Шмелева, Б. Зайцева, 3. Гиппиус, Д. Мережковского, В. Ходасевича добровольно эмигрировала или была выслана из страны. Долгое время не мог вернуться на родину М. Горький. [1, с. 62]

Новый строй рассматривал человека, а в контексте литературы – читателя, как существо коллективное, а это значило, что перед писателем прежде всего стоит задача создания произведений на языке масс. Появились совершенно новые художественные формы, восхваляющие и показывающие преимущества социалистического мира; на ряду с этим жесткой критике подвергались буржуазные ценности, считавшиеся пережитком прошлого. [3, с. 42]

Одним из ведущих принципов советской литературы 1920 - 1930-х годов была народность. Литературные герои – люди из народа, такие же рабочие и крестьяне, которым адресовалось произведение. Под народностью также понималось и приближение литературного языка к разговорному посредством использования просторечий, пословиц и поговорок. Послереволюционные настроения требовали постоянной поддержки, что выливалось в насыщение литературы того периода примерами героических поступков простых работяг, стремления к новой, лучшей жизни, отважной и беззаветной борьбы за светлое будущее. В то же время, изображение действительности было довольно конкретным, напрямую связанным с процессом исторического развития. Последний в свою очередь отвечал материалистическому пониманию истории: изменяя условия своего бытия, люди меняют свое сознание и отношение к окружающей реальности. Соблюдение подобных требований подразумевало истинное понимание автором смысла происходящих в страны событий и умения давать оценку и диалектически рассматривать явления общественной жизни в период их непосредственного развития. Проводя параллель между собой и персонажем, читатель перенимал новые истины, убеждался в правоте новых политических лидеров и продвигаемой ими системы ценностей. Этот направление в русской литературе, отягощенное гнетом политических убеждений, называется «социалистический реализм». [2, с. 237]

К 1918 году были ликвидировала все независимые издания, и в июле 1922 был создан институт цензуры – Главлит. В связи с этим начали появляться отдельные организации и группы писателей, тем самым развивая разные направления соцреализма.

Одной из массовых литературных организаций, представляющей приверженцев социалистического по содержанию искусства, был «Пролеткульт». Им издавались популярные журналы «Грядущее», «Горн», «Пролетарская культура». Участники организации – В. Александровский, М. Герасимов, B. Казин, Н. Полетаев и другие – создавали произведения обезличенные, в духе коллективизма, позиционируя себя как представители трудящихся масс, пролетариата.

В январе 1925 была создана РАПП («Российская ассоциация пролетарских писателей»), члены которой, по словам литературоведа С. Шешукова, проявляли себя «неистовыми ревнителями». Среди них: Г. Лелевич, С. Родов, Б. Волин, Л. Авербах, А. Фадеев, которые, превращая литературную борьбу в политическую, отстаивали идеологически чистое, пролетарское искусство.

В середине 1920-х вокруг журнала «Красная новь», возглавляемого А. Воронским, сложилась группа «Перевал», теоретиками которой выступили Д. Гробов и А. Лежнев. Переваловцы отстаивали принципы интуитивного искусства и его многообразия.

В Ленинграде в 1921 году появилась группа «Серапионовы братья», члены которой отстаивали независимость искусства от власти и политики в целом. В нее входили В. Иванов, В. Каверин, К. Федин, Н. Тихонов, М. Слонимский, а теоретиком и критиком был Е. Замятин.

Оставшиеся в России футуристы объединились в группу «Левый фронт», среди них и В. Маяковский. «ЛЕФ» боролся за революционное по содержанию, но новаторское по форме искусство.

Сторонники новокрестьянской поэзии - С. Клычков, А. Ширяевец, Н. Клюев, C. Есенин – не объединялись в отдельную организацию. Они понимали под основой искусства нового времени фольклор, традиционную крестьянскую культуру, корни которой не в индустриальном городе, а в деревне. Писатели этого направления бережно относились к русской истории, как и пролеткультуровцы, были романтиками, но, в отличие от последних, «с крестьянским уклоном». [4, с. 148-153]

В 1920 году на основе Дома литераторов был создан Всероссийский Союз писателей. В него входили А. Ахматова, А. Блок, Н. Волковысский, А. Ганзен, Н. Гумилев, В. Ирецкий, Е. Замятин, К. Чуковский, В. Ходасевич. В. Шкловский и др. Союз работал над защитой прав писателей в условиях новой большевистской рабоче-крестьянской среды. Постепенно ряды организации пополнялись и «попутчиками» – литераторами нового поколения. «Попутчиками» называли молодых писателей, сотрудничавших с пролетариатом в послереволюционные годы. В их число входил и М. Булгаков.

В начале творческого пути, а именно в 1923 году, Михаилом Афанасьевичем Булгаковым был написан короткий, но глубокий по замыслу рассказ «Четыре портрета». В нем затронута животрепещущая в то время тема приспособления к жизни в новом государстве элиты дореволюционного времени. В комической форме показаны попытки главного героя выдать себя за «своего», за «сочувствующего» ради сохранения материальных благ и уклонения от налогов.

События рассказа происходят в период уплотнения 1920-х годов – изъятия излишков жилплощади. Герой – бывший присяжный поверенный, имеющий в своем распоряжении шестикомнатную квартиру. Не желая расставаться со свободными аршинами, он приглашает к себе кузена – бывшего присяжного поверенного, и кузину – бывшую вдову действительного статского советника, а ныне просто Зинаиду Ивановну. Еще одну комнату занимает Саша – прислуга, чья должность тщательно скрывается от приходящих комиссий. Сама квартира превратилась в нечто, где повсюду расставлены старые поломанные вещи, на стенах дыры; двери в библиотеку были завешены ковром, между кабинетом и гостиной и вовсе сняты. Таким образом из шести комнат осталось три. Чтобы отбиться от «атак» проверок решено было повесить портреты Луначарского, Карла Маркса, Троцкого и Карла Либкнехта на самых видных местах.

Использование портретов партийных деятелей для отвода глаз характеризует главного героя, олицетворяющего неперестроившуюся элиту дореволюционного прошлого, как человека с полным отсутствием духовности. Прикрываясь громкими именами, он выглядит жалко и комично. Бывший присяжный поверенный смотрит на происходящие события лишь как на неприятный затянувшийся эпизод человеческого существования, не принимая новую власть, называя их «этими». Этот образ призван вызвать у читателя отвращение к пережиткам буржуазного прошлого.

Однако позиция М. Булгакова в этом рассказе не однозначна. Автор, при негативном отношении к одной стороне, не примыкает и к другой. Он не соглашается с позицией тех, кто оказался «над схваткой». Наоборот, он тонко реагирует на все, что происходит в новом постреволюционном обществе. Булгаков четко ощущает шаткость своего положения между победившими и побежденными.

«Он не партийный, … но он сочувствующий» – в этих словах угадывается неопределенное положение самого писателя. Ему близка и понятна позиция страдающего интеллигента; его сердцу мило прошлое с его уютом и культурой. Автор ненавидит хамство и бюрократизм, не скрывая, что это не отдельные промахи системы, а прямое следствие культурной политики новой власти.

Тревожные тенденции исторического развития, подмеченные Михаилом Булгаковым еще в середине 1920-х годов, к несчастью, в полной мере реализовались в последующие годы. Это свидетельствует о неоспоримой исторической прозорливости писателя, его способности замечать самые беспокойные черты общественно-политического процесса, грозящие стране ужасающими последствиями.

Таким образом, можно говорить о гибкости М.А. Булгакова в отношении к советской власти и ее влиянии на литературу 1920-х годов. Писатель, не критикует прямо новое устройство страны, но и не поощряет его в своих произведениях. Он наглядно показал, что можно сохранить индивидуальность стиля и общественной позиции в столь сложной для литературного искусства политической обстановке.

 

Список литературы:

1. Голубков М. М. / Русская литература ХХ века: После раскола. — Аспект Пресс Москва, 2002. — 267 с.
2. Голубков М. М. / Литературный процесс 1920-1930-х годов как феномен национального сознания // Проблемы неклассической прозы. — ТЕИС Москва, 2003. — С. 233–265.
3. Морозов А. И. / Соцреализм и реализм — М.: Галарт, 2007. - 271 с.
4. Саянов В. М. / Современные литературные группировки. — М.; Л., 1928.

Опубликовано: 31.10.2024