«Взгляни на дом свой» Леонида Тишкова как автобиографический роман – миф

Автор: Лихачева Василина Евгеньевна

Организация: МБОУ ПМО СО «СОШ 1» имени Героя Советского союза Н.В. Кологойды

Населенный пункт: Свердловская область, г. Полевской

Леонид Александрович Тишков родился 4 мая 1953 года в городе Нижние Серги Свердловской области, в семье учителей. В 1979 году закончил Первый московский медицинский институт им. А.М.Сеченова. В студенческие годы начал рисовать карикатуры, с 1975 года становится членом Московского горкома художников – графиков, в 80-х продолжал иллюстрировать книги в издательстве «Искусство» и «Книга». С 1982 года работает свободным художником. В 1990 году Леонид Тишков открывает издательство «Даблус», в котором печатает небольшими тиражами собственные книги, а также книги товарищей по цеху. Также художник рисует комиксы, работает в печатной графике. Коллекции его работ выставляются в различных музеях России и мира, как: Государственная Третьяковская галерея; Государственный Русский музей; Государственный Музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина; Мультимедиа Арт Музей, Москва; Екатеринбургский музей изобразительных искусств; Museum of Modern Art (Нью – Йорк); Центр современного искусства Луиджи Печчи (Прато, Италия) и др.

В статье Виталия Пацюка высказано интересное мнение о художнике: «Творчество Леонида Тишкова, явленное в нашей культуре практически всеми фундаментальными стратегиями – объект, картина, инсталляция, видеоарт, перформанс, авторская книга, - несомненно, можно рассматривать как матрицу, модель “автобиографического” феномена современного интегрального искусства» [Пацюков 2002]. В 2007 году выходит арт-книга Леонида Тишкова «Как стать гениальным художником, не имея ни капли и таланта». В 2019 году в журнале «Знамя» опубликован роман «Взгляни на дом свой», а в 2020 году этот роман выходит отдельной книгой в издательстве Новое литературное обозрение..

По словам автора, книга получила такое название в память о родном, дорогом доме, ведь в романе он стремится воскресить мир предков. Также прослеживается переплетение живописных зарисовок природы и городка с рассказами о жизни самого Леонида Тишкова, названного в книге Леонтий. Тишков воскрешает все, что связано с детством, с родителями, бабушкой, что оставило неизгладимый след в творчестве художника. Спустя годы он видел дом не как обычное строение, а как что-то фантастическое, чудесное, где из неодушевленных предметов вдруг появлялись одушевленные существа. Дом, в котором прошло детство, становился волшебным домом, в который хотелось возвращаться снова и снова. В интервью организаторам медиапроекта «Столица Нижний» [2017], Леонид Тишков говорит о том, что «для развития таланта очень важно работать с воображением, не забывать свое детство, окружить себя любящими людьми, ну, и самому, конечно, транслировать любовь».

Автор показывает в романе фантастических обитателей разных миров, начиная с подпола деревенского дома и заканчивая чердачным помещением, где разворачиваются различные волшебные истории, происходящие затем уже не в самом доме, а во всем локусе Нижних Серег. Автор опирается на традиции фольклора, сказки и былички, которые он слышал от своей бабушки. Взять, например, такое важное для автора существо, как Вязаник. Это обычный домашний половик, который вязали крючком из «махориков» (разорванной на ленты старой одежды), но он становится мифологическим существом, сохраняющим тепло предков, защищающим Леонтия (и автора) от жизненных напастей. Живя на Урале, художник впитал своеобразную черту людей, которые всегда жили в окружении фантастических историй и преданий. С годами у него появилась своя личная мифология, где одна история заканчивается и начинается другая, и это постепенное, творческое развитие создавало оригинальный мир художника.

Читая роман «Взгляни на дом свой», мы видим главного героя в двух обликах: самого автора-рассказчика, давно живущего в Москве и решившего навестить родные места, и мальчика Леонтия, другими словами, взрослого и ребёнка. Именно в воображении мальчика Леонтия первоначально рождались те фантастические существа, образ которых запечатлевал уже взрослый художник. Так, появлению романа «Взгляни на дом свой» предшествовала одноименная выставка художника, открытая в Екатеринбургском музее изобразительных искусств в 2015 году, где главную роль играли эти странные существа. Например, экспонировался костюм Вязаника, сделанный из разноцветных отрезов ткани.

Однажды Леонтий встретил необычных водолазов на берегу пруда, в другой раз разыгрывает сюжет с живым снеговиком во дворе дома, даже перепрыгивает из лета в зиму. Детские воспоминания сохранились в памяти взрослого человека, когда два разных героя (прежний ребенок и сегодняшний взрослый) сливаются в одно. Сам автор на протяжении всего романа пытается их разделить и в каких-то моментах намекает, что Леонтий не признает своего старшего героя: «он оказался между двумя мирами: один — вот он, реальный, здесь зима, дует ветер, вокруг пруда стоят дома, за ними — невысокие черные горы, зубчато окаймленные лесом, а второй — влажный, обволакивающий, даже теплый, необъяснимо привлекающий своей нескончаемой бездной» [Тишков 2020: 187]. Благодаря такому переплетению голосов и точек зрения взрослого художника и мальчика Леонтия создается объемный образ времени, где время человеческой жизни разворачивается на широком историческом фоне судеб предков и первопоселенцев Урала.

В главе «Три адреса» описана точная топонимика: три дома, в которых довелось проживать семье Леонтия. Первый дом был на улица Нудовской, название которой указывало на бедность жителей, которые некогда там проживали, они были подневольными заводскими рабочими. Но 1929 году название улицы упразднили, и она стала носить имя большевика и металлурга латыша Ивана Ивановича Лепсе. В данный момент название улицы также упразднено, и она носит имя Героя Советского Союза лётчика Андрея Андреевича Федотова, погибшего зимой 1943 года в воздушном бою над Витебском.

Вторым адресом стал переулок Мастеров, который шел вверх от реки Серга к Крестовоздвиженскому храму, преобразованного при советской власти в пекарню. Семья переехала в этот дом в начале 1960-х гг. Это был двухквартирный одноэтажный деревянный дом, холодный барак с печным отоплением, разделенный на две семьи. Название переулка сохранилось до наших дней.

Третьим адресом проживания семьи стала трехкомнатная квартира в двухэтажном каменном двенадцатиквартирном доме, в «Городке Гагарина», в 1961 году, по адресу: улица Розы Люксембург, дом № 2.

Как видим, и хронология, и топонимика фактически достоверны, создают атмосферу правдивого рассказа о собственном детстве. Но авторский подзаголовок к произведению – «роман-миф». Далее мы рассмотрим некоторые приемы мифологизации реальности в романе «Взгляни на дом свой».

Автор использует в изображении героев и художественного мира мифологических персонажей и символические образы. При этом автор не просто осваивает и мифологическую традицию, ритуалы, сказку, но приходит к преобразованию (трансформации) мифов. Миф - один из самых древних жанров, сохранившихся до наших дней. Важнейшим компонентом мифа является противоборство космоса и хаоса, защиты космоса от сохранившихся сил хаоса. Космизация может представляться как появление суши, отделение неба от земли, как первоначальное появление небесных светил, явлений природы, людей.

Е.М. Мелетинский пишет: «Миф – один из центральных феноменов в истории культуры и древнейший способ концепирования окружающей действительности и человеческой сущности. Миф – первичная модель всякой идеологии и, как только что было сказано, синкретическая колыбель не только литературы, искусства, религии, но, в известной мере, философии и даже науки» [Мелетинский 2001:169]. Мифы так или иначе связаны с ритуалами, мифологическая идея специфична с точки зрения психологии, у мифа условный язык, который интерпретирует мир.

Ярким исследователем мифопоэтики является О.М. Фрейденберг, в трудах которой представлена главные особенности первобытного мышления. В 20-е годы О.М. Фрейденберг представила на примере античной литературы происхождение многих жанров, восходящих к мифу, фольклору: «То, что впоследствии составляет литературные сюжеты и жанры, создаётся именно в тот период, когда нет ещё ни жанров, ни сюжетов. Они складываются из мировоззрения первобытного общества, отлитого в известную морфологическую систему; когда смысл этого мировоззрения исчезает, его структура продолжает функционировать в системе новых осмыслений» [Фрейденберг 1978: 605].

В мифе нет неразрешимых проблем, он старается объяснить сложное через более конкретное и понятное. Главная цель мифа – поддержание гармонии личного и общественного порядка, в чем мифам помогают ритуалы.

Миф всегда повествует о первопредках. Нечто подобное наблюдается и в романе Тишкова, где прослеживается история семьи. Родители Леонида Александровича Тишкова были учителями и работали в местной школе. До знакомства родителей, мать Раиса Александровна Тягунова, жила в Нижних Сергах, получила педагогическое образование учителя начальных классов. Семья Тягуновых была из старообрядцев, где существовали строгие порядки, которым в последствии подчинился и отец художника, Александр Иванович Тишков. Дедушка Александр Иванович Тягунов (отец матери), был металлургом, бабушка Марья Михайловна Тягунова, была домохозяйкой. После смерти деда всем хозяйством в доме руководила бабушка, и жить в доме родителей жены отцу было сложно, так как приходилось вставать до работы кормить животных, доить корову, косить сено.

Отец Леонида Тишкова, Александр Иванович Тишков, прошел все Великую Отечественную войну, был в плену и в декабре 1945 года вернулся домой. Изучая историю жизни своего отца, художник обнаружил, что Александр Иванович участвовал в августе 1941 года, будучи командиром артиллерийского взвода, в страшном сражении – в Зеленой Браме под Уманью. Почти 100 тысяч советских солдат оказались в плену запертыми в замкнутом пространстве, в «уманской яме». До войны, Александр Иванович Тишков жил с родителями, Иваном Савватеевичем Тишковым и Александрой Степановной Малковой, в деревне Коркино, в Туринском районе. В нижнесергинской школе он работал учителем географии и физической культуры.

Старший брат художника, Тишков Валерий Александрович, советский и российский историк, этнолог, социальный антрополог, академик РАН (2008), доктор исторических наук, профессор. Директор Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН (1989—2015) и Центра социальной антропологии Российского государственного гуманитарного университета (с 2000), министр по делам национальностей Российской Федерации (1992). Вице-президент Международного союза антропологических и этнологических наук. Академик-секретарь Отделения историко-филологических наук РАН (с 2013). Заслуженный деятель науки Российской Федерации (1999). Член экспертного совета национальной премии «Хрустальный компас». Валерий Александрович окончил школу с золотой медалью, в 1959 году. Поступил на исторический факультет Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, который окончил в 1964 году по кафедре новой и новейшей истории. По распределению начинает преподавательскую деятельность в Магаданском государственном педагогическом институте; в 1965 году стал самым молодым деканом историко-филологического факультета. С 1966—1969 годы учился в аспирантуре МГПИ им. В.И.Ленина, защитил кандидатскую диссертацию и вернулся работать в Магадан. С 1972 года живет и работает в Москве оформите ссылку на сайт, иначе антиплагиат не пропустит. .

Итак, как и полагается в автобиографическом повествовании, автор приводит точные сведения о двух старших поколениях своей семьи, о вполне реальных людях, с их конкретными судьбами. Но неизменно автор подчеркивает «уральскость» своих родителей, восходящую к временам первопоселенцев в этом таежном крае. С этого и начинается роман: «Эти сидящие вокруг меня тёмные люди зовутся уральцами, есть такая нация в России, и никак её не спутаешь с какой-нибудь другой.» [Тишков 2020: 187]. Автор приводит факты переселения людей с центральной России на территорию Камня: «кто – то ехал добровольно, а кого – то переселяли против воли: Когда-то, до своего поселения на Урале, они были русскими людьми, обитателями Тульской или Тверской области, но когда притащили тела их на Камень, положили на мох под скалами реки Чусовой или реки Серги, они открыли глаза и вдруг испугались нависших над ними тёмно-зелёных еловых лап, ощутили жгучий холод серых камней, услышали недовольный ропот лесных птиц, да так и остались жить здесь тем первым страхом внутри души, он только со временем стал робостью, канул в бездну памяти, как в Провал, затаился там, но не пропал, он всегда с ними. Тот древний сермяжный страх Камня и есть главная отличительная черта уральского народа». [Тишков 2020: 187]. Труд на Урале был тяжел и страшен: «Урал — страшное дело» [Тишков 2020: 187], но люди понимали, что они должны что –то создавать, делать для своей жизни и жизни своих семей. Так появлялись первые заводы, запруживались реки, рубились просеки, строились города, дома, школы, больницы, все то, что создавало социальный уровень жизни людей на Урале. Все это закаляло людей, воспитывало в них выносливость, целеустремленность. Это действительно появляется отдельная нация в стране, как уральцы.

Но опять же автор приводит пример того, что главным занятием каждого было сожаление: «Прошедшее оставляло сожаление о несбывшемся, об утерянных возможностях. От будущего мои предки ничего не ждали. Настоящее занимало узкую щель, неудобную, тёмную прогалину между прошедшим и наступающим. Вокруг меня жили печальные, недоверчивые, обездоленные люди» [Тишков 2020: 187].

Помимо улиц и конкретных домов, в художественном мире романа обязательно присутствуют опорные для уральской мифологии топосы: гора, завод, пруд. М.П. Никулина, анализируя мифопоэтику сказов П.П. Бажова, пишет, что доминируют «КАМЕНЬ, ГОРА И ПЕЩЕРА, где камень – крепость и ключ, пещера – земное чрево, смерть и воскресение, а гора – ось, связующая три мира: верхний, средний, нижний» [Никулина, 2002]. Бажов мифологизирует гору, представляя ее как два мира, которые существуют одновременно (наземный и подземный), а также людей, которые уходят в гору и возвращаются из горы, то есть пребывают и на том, и на этом свете. Пещера горы, с древнейших времен была местом захоронения и местом посвящения, фактическим переходом от жизни к смерти. Подобный обряд подразумевал переход и возрождение человека из старого образа в новый облик другого мира.

В книге М.Н.Никулиной «Камень. Пещера. Гора», автор представляет следующую

мифологическую характеристику: «Пещера – ворота между жизнью и смертью, полое нутро и сердце Горы, поэтому она тоже образ мира и ее свод – тоже свод небесный. Идея Пещеры, тайны и части мира, одновременно горы и антигоры, настолько богата в художественном отноше­нии, что литература восприняла ее с благодарностью и твор­ческим энтузиазмом: в пещерах жили волшебники и феи, прятались благородные и неблагородные разбойники, спа­ли заколдованные принцессы и таились клады» [Никулина,2002].

В то же время камень находится на границе миров и энергий, он представляет что-то взаимосвязанное, которое не может существовать отдельно, например, в сказках на развилке дорог или у входа в пещеру. Он представляет одновременно преграду и дверь. Которая открывается с помощью тайного кода, с помощью волшебства. Сегодня для нас Урал – это заводы, опорный край державы, но задолго до нас Урал был Камнем, Каменным хребтом, Каменным поясом. В древних мифах Урал представляют как единое каменное тело с богатыми природными ресурсами.

Камень, холодный гранит открывает повествование Тишкова. Для Урала характерны были долгие, холодные зимы. Вот почему типично уральским ремеслом стало изготовление плетеных ковриков. И в романе Тишкова одним из главных персонажей становится Вязаник. Вроде бы обычная ручная, вязанная работа крючком, которая зачастую была в каждом деревенском доме, и вдруг она становится одним из героев романа, при этом еще и одушевленная. Автор смог вдохнуть в свой персонаж из детства жизнь, которую он вспоминал, добавляя в свои истории мифологии и фантастики. Обычно эти коврики служили защитой от холода, который шел от пола особенно в зимний период. Тишков показал мифологическое (а не только бытовое) назначение этих ковриков: они стали защитой от обитателей студеного подземного мир, защитой от смерти. Взрослый художник воспринимает особый костюм-Вязаник как футляр для защиты, для сбережения души.

Кроме фантастического коврика Вязаника, в романе появляются Водолазы, не понятно с первого взгляда существа, Снеговик, Хрустальный Желудок и другие. Но когда вчитываешься в роман, где фантастические существа оживают, мир представляется в другом измерении и чтение становится интересным. Например, Водолазы, существа, которые попали из подземного мира, это тело, в котором на поверхности заключена душа.

Впервые Водолаз появляется в романе, когда местный житель приходит на пруд рыбачить, а горный водолаз пристально наблюдает со дна пруда за рыбаком. Далее мифические герои появляются в главке «Три адреса», где Леонтий увидел Водолазов, сидя на зеленой травке летним, тихим вечером, за огородом. Тогда ему было около шесть лет. История знакомства была печальна, так как Водолазы достали со дна пруда утопленника, молодого парня, которого провожали в армию, да так и не проводили. Хотя проводили на кладбище.

У водолазов, пишет автор, нет родины. Это существа, которые постоянно скитаются, ищут пристанище, но никак не могут найти. Каждую секунду фантастическое государство водолазов меняет свое очертание, как будто кто-то стирает его ластиком. И эти мифические существа снова идут на поиски своей родины, страны. Можно сказать, что сам водолаз и есть его дом, как улитка. Переходя с места на место, они переносят свои дома, кате одинокие, двуногие избёнки. Наверное, в образе Водолазов отразились переживания первых невольных поселенцев Урала, которых пригнали в необжитой край. Старый деревенский дом был утрачен, как и крестьянская культура, нужно было строить новый дом, закладывать новые традиции, обживать новое место. История своей семьи, своих близких, была главнее всего. Память, прожитых дней детства и юности, он считал особенными и когда он приезжал домой, он старался в первую очередь попасть на кладбище. По мнению автора оно было приветливое «светлая, зеленая полянка, окруженная соснами», где собирались родственники на Троицу, чтобы помянуть близких. [Тишков 2020,73]. Не царство смерти, а место памяти, родная земля, хранящая прах родных людей. Самым страшным для него было открытие, когда на старых кладбищах строят новые жилые районы, что люди не задумываются о памяти прошлых поколений.

Детская фантазия обусловливала своеобразие мифологии Урала, его неповторимость в сюжетах Тишкова. Так, например, история с хрустальным желудком, о которой часто вспоминал Леонтий. Однажды он разбил мамину вазу, она напомнила ему пещеру, которая переливалась всеми уральскими самоцветами. Снег для автора является самой яркой вспышкой детства, мимолетным и таинственно – прекрасным, так же ассоциируясь с самоцветами.

В романе возникают два образа снежной уральской зимы, которые являлись памятными моментами ушедшего детства. Это, с одной стороны, огромный замерзший пруд за огородом, сияющие сугробы, ночной снегопад, февральская пурга, отмороженные уши, заводской гудок ранним темным утром – дети могут не идти в школу, слишком холодно, а с другой стороны, радость большому количеству снега, потому что казалось, что все как будто приподнято снегом, и люди словно ангелы, под ногами которых поет снег. Здесь можно вспомнить историю со снеговиком, который стучался в окно к Леонтию зазывая его на улицу, но когда тявкнула собака, снеговик исчез. Мальчик увидел в окно только уголек, который обронил снежный гость. Мифический, сказочный образ снежного героя ожил в детской фантазии.

Рассматривая тему завода, можно сказать, что у автора было двоякое отношение к нему. Вроде бы завод был неотъемлемой частью поселения и давал возможность зарабатывать средства на жизнь, но, с другой стороны, он требовал тяжелого труда металлургов и загрязнял воздух: «Чёрный дым поднимался над Больничной и Кабацкой горами. Это разжигали домну. Или мартеновскую печь» [Тишков 2020,173], - так начинается последняя глава романа, предвещая трагедию. Черные деревянные дома, дороги – так был облик поселка, над которым дымили заводские трубы. Снег был в черной пудре, как будто обгорелый слоеный пирог. Когда приходила весна, то дожди смывали всю эту сажу и копоть в пруд, из которого население ловило рыбу. Возможно, именно поэтому гора Кукан стояла лысая, покрытая лишь травой. Но в последние годы, как пишет автор, гора стала зарастать елками, рябинами, берёзками, боярышником, что говорит о улучшении экологии в Сергах. Не смотря на положительные и отрицательные характеристики завода, автор все равно тоскует о родном запахе своего детства, который к сожалению, исчез навсегда.

На наш взгляд, самым интересным героям романа стал Вязаник, который живет в лесу. У него разноцветное матерчатое тело, от него идет запах старых тряпок, руки и ноги как будто в варежках, лица не видно. Первая встреча Леонтия и Вязаника произошла в лесу, когда Леонтий снял с ветки дерева самодельную куклу, которую положил у разведенного костра. И пока отлучался за дровами, Вязаник схватил куклу и пытался скрыться в зарослях, споткнулся о корягу и выронил куклу. Леонтий догнал Вязаника и подобрал куклу, которая лежала на снегу.

Далее, главному герою, видится что в центре ковра, который вист в его комнате на стене, вдруг появляется щель, черная глубокая дыра, лаз: «Он быстро встал, натянул треники, клетчатую фланелевую рубашку, отошёл от ковра и стал осматривать открывшийся тоннель» [Тишков 2020,135]. Ему стало интересно что там внутри. Самое интересное в этом сюжете то, что он встретил там своего деда по отцу: «Леонтий зашёл внутрь, чтобы посмотреть, что за одежда, чья, лежит на досках. Глаза мальчика привыкли к полумраку, он приподнял за ворот ватник и увидел под ним старого худого человека, он полулежал на топчане, подвернув под себя ноги. Человек был стар, бородат, тёмен лицом, зелёные глаза его смотрели прямо на Леонтия» [Тишков 2020,135]. Факты, которые приводил дед, не совсем совпадали с действительностью, что вызывало еще больше вопросов у Леонтия. Но когда мальчик попытался уточнить информацию, дед отправил внука не объяснив ничего: «Дед закрыл ладонью лицо, чтобы Леонтий не видел его слёз, и легонько толк­нул в его сторону двери.

— Беги, сынок, беги… Не оглядывайся, беги…» [Тишков 2020,136].

Автор показал взятый мифологический сюжет, царства мертвых, который демонстрирует возможность главного героя существовать в двух мирах.

Одним из локусов романа стала гора Кукан, столь любимая Леонтием в детстве. Гора – верх земли и низ неба, пространство, связывающее мир небесный и мир земной. Мостом в мифологии данного романа стал символ главного пути между миром земным и миром небесным, возможно он узкий и опасный, но в тоже время единственно возможный. Роман Тишкова повествует о становлении художника. Именно на вершине горы переживает Леонтий чувство единства со своей землей и тягу в высокое небо: «Мир замер вокруг, ветер стих, облако нашло на солнце, голубая чаша неба опрокинулась, Леонтий стал лёгкий, как лист, опустился на мягкий тёплый мох, за­крыл глаза и замер. Земля поглотила его дар, сотни тысяч жизненных искр, исторгнутых Леонтием, вошли в неё. И земля ответила ему любовью, той самой любовью, которая потом вырастет цветами, деревьями, грибами, мхом, бабочками, кузнечиками, ящерицами и всем живым, что исходило всегда из земли. И ещё она одарит Леонтия своей силой, той самой родной силой, из которой он сам произрос, откуда он появился со всеми своими живыми и мёртвыми» [Тишков 2020,178].

Сквозным в романе является мотив полета, окрыления Леонтия. То он проваливается на пруду под лед и оказывается как бы между двумя мирами: «один — вот он, реальный, здесь зима, дует ветер, вокруг пруда стоят дома, за ними — «невысокие чёрные горы, зубчато окаймлённые лесом, а второй — влажный, обволакивающий, даже тёплый, необъяснимо привлекающий своей нескончаемой бездной» [Тишков 2020,12], то он парит над лесом. Изучая старый чердак своего дома, Леонтий, понаблюдав за птицами, хотел закрыть окно, но что-то его толкнуло в спину. Что-то невероятное его подхватило, и «через мгновение Леонтий летел, поднимаемый крыльями, над собственным домом, а потом всё выше, над горами, под облаками. Леонтий превратился в чёрную точку и скоро исчез в яркой позолоченной солнцем синеве небес» [Тишков 2020,45].

Играя в снегу, строя траншеи, Леонтий создавал свой неповторимый мир, который представлялся в виде снежной пещеры. Этот образ согревал его любовью и заботой. Леонтию представилось, что над его головой зажглось круглое розовое пятно, которое стало увеличиваться: «Леонтий закрыл глаза и провалился в яркий, залитый золотым сиянием сон. В этом сне он был лёгким, как облако, он парил в тёплом густом пространстве, его живот поддерживал гибкий стебель, исчезающий внизу в розовом мареве. Руки, ноги, голова казались ему лепестками, а сердце — глазом цветка, которым он себе приснился» [Тишков 2020,112]. В другой раз Леонтий представит себя небесным лыжником: «Люди внизу поднимут головы и скажут: “Смотри, небесный лыжник! Смотри скорей, там над крышами”!» [Тишков 2020,174].

В финале романа Леонтий улетает прочь: «Леонтий оттолкнулся от замшелого края камня и прыгнул. Крылья налегли на воздух, зашлепали быстро и широко, как вёсла того самого лодочника, что пытался избежать гибели» [Тишков 2020,185].

Леонтий в романе Тишкова уезжает обратно в свой новый мир, так как понимает, что города детства, в котором он жил уже больше нет. В статье Барковской Н.В. «Книга в арт-проекте Леонида Тишкова», приводится следующее сравнение образа: «В последней главе романа дан образ провалившейся советской Атлантиды: улицы, пруд, люди, завод – все проваливается в огромную глиняную яму, только Леонтий и еще несколько человек спаслись на горе Кукан» [Барковская 2023].

Леонтий улетает в поисках нового, доброго мира. Эпохи меняются, а человек должен помнить свои корни, свое происхождение. Именно эта страна, уральское детство, сформировало такого самобытного, ни на кого не похожего художника.

Таким образом, в романе не только создается личный вариант уральской мифологии, но и раскрывается миф о становлении художника с его «крылатой» фантазией, опирающейся на вполне реальные факты.

Данная книга, как крылья ангела, переносит автора в загадочное, счастливое детство, которое, к сожалению, которого не вернуть. Книга «Взгляни на дом свой» показала Тишкова как творческого человека, который сплавляет в своих творениях литературу и изобразительное искусство, локальный миф и личную биографию, традиции Бажова и своеобразные фантазии собственного детства.

 

Литература

Барковская Н.В. Книга в арт-проекте Леонида Тишкова // Филологический класс. 2023. Т. 28. № 2. С. 95 – 104.

Мелетинский Е.М., От мифа к литературе. – Москва: Учебное пособие по курсу «Теория мифа и историческая поэтика повествовательных жанров», 2001. - 169 с.

Никулина М.П.: Камень. Пещера. Гора. – Екатеринбург: Банк культур­ной информации, 2002. – 120 с: – (Сер. «Очерки истории Урала» Вып. 15).

Пацюков, В. Авто-био-графия. Мифология вечных возвращений Леонида Тишкова / В. Пацюков. – Текст : электронный. // Художественный журнал. – 2002. – № 45. – URL: http://moscowartmagazine.com/ issue/95/article/2107 (дата обращения: 30.09.2021).

Сохарева, Т. Леонид Тишков: «Искусство – это катастрофа со счастливым концом» / Т. Сохарева. – Текст : электронный. // Артгид : [сайт]. 2020 – 6 янв. – URL: https://artguide.com/posts/2006 (дата обращения 15.08.2020).

Фотовыставка Л. Тишкова в Мультимедиа Арт Музее. – Текст : электронный // АртМосковия : [сайт]. – 2022. – 18 июнь. – URL: https://artmoskovia.ru/fotovystavka-art-proekta-leonida-tishkova-chastnaya-luna-otkryta-v-multimediaart-muzee-moskva.html (дата обращения: 15.01.2023).

Тишков, Л. Взгляни на дом свой / Л. Тишков. – М.: НЛО, 2020. – 192 с.

Тишков, Л. Как стать гениальным художников, не имея ни капли таланта / Л. Тишков. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2017. – 330 с.

Тишков, Л. Монолог о прекрасном / Л. Тишков. – [видеоклип] // Радость моя. – 2022. – 30 нояб. – URL: https:// www.youtube.com/watch?v=36GBHrMfw8g (дата обращения: 12.02.2023).

Опубликовано: 09.01.2025