Опыт медленного чтения, или как я перестала бояться и полюбила «десятый физмат»

Автор: Туманова Ольга Сергеевна

Организация: Лицей ПГНИУ

Населенный пункт: город Пермь

Если бы этот «десятый физмат» имел герб класса, то его бы пересекал бы девиз «НАМ ЭТО НЕ ПРИГОДИТСЯ». «Все гуманитарные науки делятся на очевидные и бесполезные!» – провозгласил на первом уроке в году староста класса Толя. «А куда отнесем литературу?..» – спросила я. «И туда, и сюда» - радостно проскандировал класс. Что ж, ничего нового: мне попался насущный кошмар учителя-словесника – Скептический Нечитающий Класс.

Однако это было лишь начало пути. Спотыкаться мы начали уже на подступах к Островскому. «Это большое произведение, мы его не сможем прочитать к следующему уроку!» – указывали они на тонкий томик «Грозы». «Вы, наверное, нас боитесь, раз мы такие дикие в плане этой вашей филологии?!» – вопрошали физики. Я мрачно отшучивалась, мол, это не меня с вами заперли, это вас со мной заперли. Но в глубине души понимала, что на одних шутках мы далеко не уедем. Если математическую логику русского языка мои физики успешно взломали, то на поле литературы они терпели грандиозное поражение. Выход был один: активировать протокол «Медленное чтение».

Методика медленного чтения восходит к классической герменевтике и «кругу предпонимания» Ханса Гадамера. Медленное чтение предполагает не штурм текста, не стихийное обладание им, но постепенное «просачивание» в него. Такое чтение обнажает процесс постепенного перетекания мира в текст, становление художественной реальности как самодостаточной и самоценной вселенной, живущей по своим законам. Оно позволяет ощутить «пульс литературы», текучесть и пластичность образов, воссоздать, насколько это возможно, динамику сознания автора. Медленное чтение дает возможность ощутить вкус творческого письма. Пора признать, что к нему-то наши эстетические рецепторы утрачивают чувствительность в процессе бесконечной погони за оттачиванием навыков анализа текста и перевариванием культурного кода русской словесности на уроках литературы в школе.

Теперь дело было за малым – применить это высокое искусство на практике. Мы с физматом стали учиться не срывать поверхностный слой с текста, но выделять в нем культурные слои, аллюзии и системы отсылок. Мы визуализировали входящую информацию и составляли схемы. Учились отделять тривиальную эмоциональную оценку произведения от подлинного разбора. Я показывала физмату различные модели сторителлинга, лежащие в основе школьной классики и ее окрестностей. Пожалуй, слово «модели» оказалось ключевым. Оптика класса сместилась с «опять читать?!» на «как эта штука (то есть литература) работает?». Отвечая на последний вопрос, мы каждый урок анатомировали механизмы работы художественного текста, параллельно знакомились с контекстом, спецификой эпохи, испытанными влияниями, авторской концепцией, особенностями композиции и стиля…

Горизонт понимания был пройден. Ханс Гадамер был бы нами доволен. Как в старой сказке дикие волчки-серые бочки из «десятого физмата» обернулись приятными воспитанными юношами. Они не перестали быть физиками, однако посредством медленного чтения открыли свои сердца миру искусства и литературы, обрели эмпатию, равновесие и глубину, столь важные в нашем турбулентном мире. Вероятно, высшей наградой моей работы с классом стал сделанный ребятами в стилистике компьютерной игры «Fallout» значок на дверях моего кабинета: «Убежище номер 17». Ибо что есть чтение, как не надежное убежище от треволнений наружности?!

 

Опубликовано: 15.04.2025