Дефицит капитала в промышленности Ленинграда в 1923-1925 гг

Автор: Павлов Дмитрий Сергеевич

Организация: Сестрорецкий технологический колледж им. С.И.Мосина

Населенный пункт: Сестрорецк, Санкт-Петербург

Зампред ВСНХ Пятаков указывал в приказе от 29 сентября 1923 г., что «истекший год, осложнявший срочность предоставления балансов запущенностью отчетности, непониманием некоторыми руководителями трестов и главными бухгалтерами своих обязанностей, организационной расхлябанностью, изжит и закончен». Пятаков программировал руководителей трестов на то, «что работа по завершению отчетности на 1 октября будет протекать в более благоприятных условиях и повторение отсталости истекшего года не будет более иметь место». С 1 октября 1923 г. предлагалось открыть «во всех синдикатах, трестах и пр. учреждениях и предприятиях ВСНХ новые книги и вести счетоводство в червонцах в согласии с требованиями приказов по ВСНХ».

Далее напоминалось о рубежной дате – 1 января 1924 г. – когда должен был быть подведен итог инвентаризации имущества трестов и синдикатов. За невыполнение работы в срок обещалось привлечь не исполнивших приказ по суду, а за «добросовестное и аккуратное исполнение» работы – «специальные вознаграждения счетного персонала за своевременное предоставление балансов» 1.

С нехваткой оборотных средств в размере около 800 тыс. р. столкнулся петроградский Трест массового производства. При рассмотрении 8 декабря 1923 г. его производственной программы местные хозяйственники из Севзаппромбюро не видели других вариантов, кроме как «настоять перед Губметаллом о ссуде в размере 400 тыс. р. зол.», а также требовали выделения из каких-то других источников ссуды в 300 тыс. р. и госфондовских материалов в размере 100 тыс. р. 2

Трест массового производства в открывшемся хозяйственном 1923/1924 году планировал закрыть завод Минимакс, концентрируя тем самым производство на оставшихся предприятиях 3. Правление треста предлагало также выделить из его состава еще несколько убыточных заводов, закрыв их или создав новые трестированные объединения. Тем самым, из восьми заводов, с которыми Трест массового производства входил в 1923/1924 хозяйственный год, вполне жизнеспособными являлась ровно половина – четыре завода 4. Прочитанный на заседании Малого президиума Севзаппромбюро доклад свидетельствовал, что металлические заводы выполняли свою программу до тех пор, лишь в малой доле обращая внимание на «реальные условия сбыта и действительные потребности рынка» 5. Необходимую для выживания предприятий помощь оказал в 1923 г. Металлосиндикат, принимавший на реализацию продукцию треста.

Рассматривая производственную программу Машиностроительного треста, Севзаппромбюро стояло перед лицом еще более значительных трудностей. О кризисе на Путиловце в 1923 г. уже говорилось в предыдущей главе, но к декабрю финансовое положение крупнейшего петроградского предприятия было вновь близким к патовому. При этом Машиностроительный трест и «Красный Путиловец» могли рассчитывать лишь на моральную поддержку Севзаппромбюро – регионального хозоргана в структуре ВСНХ, заведовавшего вопросами местной промышленности и торговли. Петроградское звено руководителей промышленностью могло сделать для Путиловца немного. Заседание Малого президиума Севзаппромбюро одобрило «характер» производственной сметы Путиловца в рамках предложенной Машиностроительным трестом программы: «главным фабрикатом […] являются новые изделия, необходимые для обслуживания транспорта, добывающей и обрабатывающей промышленности и сплавных хозяйств» 6.

Как было упомянуто в предыдущей главе, концентрация паровозостроения в СССР, осуществляемая в конце 1923 г., вела к исключению Путиловца из списка занятых производством локомотивов предприятий и, как следствие, к выпадению ожидаемых доходов петроградского треста. Поддерживая директора «Путиловца» Афанасьева, Севзаппромбюро ходатайствовало перед Главметаллом и ВСНХ» о компенсации «отпадающих заказов» за счет транспортостроения 7.

Анализируя хозяйственные показатели машиностроительного треста, следует еще раз отметить особое место Путиловского гиганта в рамках петроградского треста. Отвлекая все внимание и средства правления Машиностроительного треста на себя, Путиловец фактически захватил трестовский аппарат, занимавшийся почти исключительно решением его проблем. Дефицитный оборотный капитал Путиловца вдвое превышал аналогичный показатель других заводов треста: 13 млн р. против 6,6 млн р. на остальные заводы треста совокупно 8. Издержки на топливное снабжение Путиловского завода в 4.4 раза превышали затраты других заводов треста: 5,7 млн пуд. угля против 1,3 млн пуд. угля. Наконец, количество наемной рабочей силы «Красного Путиловца» составляло около 5.700 человек против 4.059 человек, занятых на других предприятиях треста 9. Заводы им. Энгельса, им. Карла Маркса, завод «Пневматика» оставались крайне слабо обеспечены заказами на 1924 год. Севзаппромбюро обращало внимание треста на этот факт, призывая «поставить на них новые производства, отвечающие их оборудованию и имеющие в настоящее время спрос»10. Кажется, что в этом пункте трестоправление сталкивалось с внутренней конкуренцией под трестовской юридической формой.

Экономические кризисы закономерно приводят к расколу монопольных форм капитала, и лишь особые условия «диктатуры пролетариата» защищали достигнутую в промышленности степень централизации в СССР. Глубина кризиса на Путиловце характеризуется тем фактом, что к середине ноября 1923 г. он выполнил намеченную программу лишь на 53%, в то время как другие заводы Петроградского машиностроительного треста уже успели выполнить полностью или сумели перевыполнить ее 11. «Красный Путиловец» с трудом умещался в рамках местной трестовской оболочки, однако в сохранении завода в составе Петроградского машиностроительного треста были свои причины. Можно сказать, что трестовская оболочка скрывала явную убыточность Путиловца, становясь для него необходимым прикрытием от нападок «центра». Об этом, в частности, сообщал путиловцам осенью 1923 г. председатель Севзаппромбюро Позерн.

Несмотря на провал производственной программы 1922/1923 г. Путиловец намеревался увеличить программу нового хозяйственного года почти в четыре раза 12. Размер предложенной годовой программы, исчислявшейся суммой до 21 млн. р. (из которых 11 млн. р. приходились на Путиловский завод) при очень значительном дефиците оборотных капиталов был для треста явно неподъемным, что и было отмечено на заседании Малого президиума Севзаппромбюро. Последний советовал тресту сократить программу, «согласовав размеры производства с наличием средств» 13. Кажется очень сомнительным, чтобы подобное согласование не пришло на ум самим путиловцам. Очевидно, что они рассчитывали на скорейшее получение средств по выполненным заказам, что в условиях общенационального кризиса становилось несбыточной мечтой. Руководство Путиловского завода азартно делало ставку на грядущий успех, распоряжаясь не своими средствами – т.е. рассчитывая на бюджетные субсидии и ссуды.

Севзаппромбюро, за неимением другого выхода, вновь ходатайствовало Главметаллу о финансовой поддержке Путиловского завода, предлагая выдать ему дотации в размере 1,3 млн р. и кредит до 4,4 млн р. Эти суммы, подчеркивалось на заседании, являлись «минимальным пополнением оборота треста, без которых программа даже в сокращенном виде невыполнима» 14.

Между тем производство отдельных фабрикатов свидетельствует о том, что выработка на предприятиях треста была крайне мала. Следует выделить, во-первых, производство промышленного и плотницкого инструмента (топоры, напильники, режущие и пневматические инструменты), исчислявшегося в сотнях и тысячах штук. Во-вторых, это изготовление комплектующих для промышленного оборудования и произведенный ремонт, стоимость которого составляла десятки и сотни тысяч довоенных рублей (было произведено запасных частей для текстильных фабрик на 218 тыс. р., но сказать о том, сколь серьезной являлась данная работа столь же сложно, как определить масштаб работ по ремонту минного и артиллерийского оборудования на 54 тыс. р.). В-третьих, это производство машин и станков, исчислявшееся всего десятками экземпляров (91 двигатель внутреннего сгорания, 44 табачных и гильзовых машины, 20 кузнечных молотов и компрессоров, 20 токарных станков и т.д.). И, в-четвертых, считанное количество паровозов и вагонов – всего 2 паровоза серии «Щ», 20 ремонтных паровозов серии «Щ» и «ОТ» и 9 ремонтных вагонов 15. Увеличенная программа на 1923/1924 г. предполагала рост выработки в 2-4 раза, что в свете малой производительности предприятий в предыдущем году не казалось совсем невозможной целью («эффект низкой базы»).

В докладе промышленно-экономического отдела Севзаппромбюро о работе Петроградского машиностроительного треста делалось важное наблюдение: «Трест в наступающем году впервые намечает осуществление серьезной машиностроительной программы, подготовка к которой велась на протяжение всего 1923 года. Ремонт, который в прошлых программах доминировал, ныне уступает место новому строительству, причем заводы приобретают уже более строгую производственную физиономию, будучи специализированы на определенной, согласованной с их возможностями номенклатуре изделий» 16.

Производительность «Красного Путиловца» составляла в 1923 г. около 58% от довоенной, тогда как расход топлива увеличился по сравнению с прежними временами почти на 66% 17. Аналогичную картину демонстрировали почти все остальные заводы Петроградского машиностроительного треста. Загрузка мощностей Путиловца заказами составляла 39%, Завода крупного машиностроения – на 26%, Русского Дизеля – на 65%, завода им. К. Маркса – на 11%. Это – важнейшая часть того комплекса проблем, которые стояли на пути для выхода на твердый хозрасчет. Этот фактор называют «эффектом масштаба», который обеспечивает сокращение издержек при достижении определенного уровня массовости производства. Без должной загрузки производственных мощностей и серийного производства невозможно было говорить о сокращении издержек, которые сказывались повсюду: потери рабочего времени при переходе от станка к станку, потери сырья, волатильность цен на него при закупке малыми партиями, потери топлива, которые были неизбежны в силу конструкционных особенностей фабрично-заводских цехов, подготовленных для массового производства и т.д. Не менее фатальным оказывался тот факт, что при маломощном производстве на крупном заводе, способным использовать 20 тыс. пар рабочих рук, терялся необходимый для промышленного производства тонус коллектива, слабела квалификация рабочих и дисциплина труда.

Ответственные сотрудники Севзаппромбюро указывали на результат: «заводы, калькулируя свою продукцию по восстановительным ценам, тем не менее отпускать ее должны по ценам, приемлемым для потребителя – ниже себестоимости». Впрочем, отмечалось работниками аппарата совнархоза, – «в этом отношении положение всех заводов республики одинаково, и все они терпят убытки на этих заказах» 18.

Столь же тяжелым было положение предприятий Петроградского судостроительного треста 19. Объединяющий крупнейшие российские верфи дореволюционного времени трест находился в перманентной депрессии, обусловленной прекращением крупных заказов по постройке флота. Чтобы хотя бы минимально загрузить заводы работой, им распределяли заказы по постройке и ремонту паровозов от Наркомата путей сообщения (НКПС), предлагали услуги по резке старых судов на металлолом, изготовление паровых котлов для Донбасса. В результате складывалось положение, при котором трест фактически менял свой первоначальный отраслевой профиль. Значительно позже, в 1936 г., директор Невского завода (входившего в первый период нэпа в состав судостроительного треста) Афанасьев, оглядываясь на пройденный предприятием путь, скажет: «Ведь наш завод изготовлял буквально все. Он делал коленчатые валы, какую угодно отливку, автоклавы и другое, так что считался как бы заводом-универмагом. Это нечто вроде “Мюр-Мерилиза” 20 в прошлом» 21. Такое маломощное несерийное производство под заказ, сравнимое с мануфактурной работой, являлось объективной преградой для перехода предприятия на хозрасчет.

Невский судостроительный и механический завод им. В.И. Ленина был загружен на 37% от довоенного уровня, Северная судостроительная вервь – всего на 14%. Эти же два крупнейшие предприятия треста поровну несли на себе тяжесть чистого убытка треста в 1 млн р. 22 Трестом было запланировано в 1923/1924 хозяйственному году увеличить выпуск всего на 35% по сравнению с программой предыдущего года. Отсюда видно, что судостроители избрали для себя другую, по сравнению с машиностроителями, стратегию восстановления. Дефицит собственных оборотных средств Петроградский судостроительный трест намеревался преодолеть, во-первых, «дотацией и кредитом» 1,2 млн червонных р. 23 и, во-вторых, ускорением оборота капитала. Быстро выполнив заключенные уже заказы, трестоправление намеревалось вложить полученную прибыль в расширение производства, таким образом приблизившись к заветной самоокупаемости. В планы входило также повышение числа занятых наемных рабочих с 3.000 до 4.289 человек. Развертывание плана ГОЭЛРО позволяло загрузить мощности завода заказами по новым изделиям и встроиться в прочную производственную цепочку, подходящую для выполнения плана из года в год на десятилетие вперед. Так, Невский завод включался в производство комплектующих для строящихся электростанций – шлюзовые ворота Волховстроя, паровые котлы для Харьковской электростанции, насосные аппараты для трестов Грознефть и Азнефть и т.д. 24

Однако проблема оборотов капитала, обостренная кризисом, делала планы правления судостроительного треста нереализуемыми в ближайшей перспективе. Севзаппромбюро, оценивая производственный план Петроградского судостроительного треста, отмечало, что «предусматриваемая планом средняя обратимость капитала треста в 1,5 раза трудно осуществима в условиях работы предприятий типа тяжелой индустрии». Из предоставленной на рассмотрение производственной программы становилось очевидно, что в «портфеле» треста имелось лишь 62% «твердых заказов». Таким образом, без предоставления ему дополнительной ссуды 700 тыс. р. «осуществление предоставленного плана [делалось] проблематичным». Севзаппромбюро советовало сократить производственную программу еще сильнее 25.

Дефицит капиталов в СССР, усугубленный в конце 1923 г. «кризисом оборота», испарившего большие объемы материальных средств спекуляцией и хищениями, ставил конкретные пределы для возможности действенной модернизации российской индустрии. Желание отдельных предприятий отдельных отраслей проводить восстановление и рост более быстрыми темпами натыкалось на интересы национального хозяйства как единого организма. В этих условиях ВСНХ был вынужден «наступать на горло собственной песне». Столкновение «мест» и «центра» по многочисленным вопросам, даже при условии, что проблемы разрешались в ту или иную сторону, способствовали возникновению внутри хозяйственного аппарата Советской России пресловутых «мозолей», о которых говорил в 1922 г. Г.Л. Пятаков, – больных личных взаимоотношений, уязвленных амбиций, накопленных персональных обид. Учитывая незначительное количество реальных хозяйственных руководителей в описываемый нами период этот фактор, хотя и является своеобразным, и, кажется, имеет мало отношения к экономике, в действительности оказывал огромное влияние на принятие управленческих решений в ходе советской индустриализации. Политэкономия – это наука о социальных отношениях, обусловленных отношениями производства. Понимая этот факт, нельзя отрицать значения конкретных отношений хозяйственных работников как совокупный результат борьбы частных и общих интересов.

Советский статистик С.Г. Струмилин подсчитывал, что годовой оборот капитала дореволюционных промышленных предприятий характеризовался следующими цифрами:

Табл. 2.

Оборот капитала дореволюционными промышленными предприятиями 26

Петроградский спичечный трест планировал в 1924 г. обернуть свой капитал в размере около 650 тыс. р. до 4 раз 27. Петроградский судостроительный трест с оборотным капиталом в примерно 6,6 млн р. планировал обернуться 1,5 раза 28. Эти планы работники Севзаппромбюро считали неоправданно оптимистичными. С кризисом товарооборота выросло число фактических банкротов, не способных осуществлять платежи по договорам. Севзаппромбюро называет в числе «ряда сомнительных дебиторов» Главсельмаш, электростанцию Уткина Заводь, Портовое хозяйственное управление, задолжавших Петроградскому машиностроительному тресту совокупно свыше 0,5 млн р. 29 Свободных оборотных капиталов на руках у трестов не оставалось, вложенные в производство средства не возвращались по причине неплатежеспособности контрагентов, в то время как банки закрывали для предприятий последнюю возможность изыскания средств - были прекращены учеты векселей. В отсутствии финансов заводоуправления забирались в суммы, предназначенные для соцстраха и заработной платы.

В результате паралича товарооборота в Советской России тресты были вынуждены в значительной степени “работать на склад”. В Петрограде в первом полугодии 1923/1924 г. Кожевенный трест работал на склад на 38%, Табачный - на 27,5%, Швейный - на 23%, Бумажный - на 25%, Машиностроительный - на 25,9%, Электромашиностроительный - на 42,2% 30.

Из-за кризиса «ножниц цен» все производственные планы трестов были ужаты в первые месяцы 1924 г. в 2-3 раза. Ряд предприятий был закрыт.

На XIX Петрогубконференции РКП(б) в начале декабря 1923 г. при обсуждении положения петроградской промышленности было указано, что несмотря на определенный прогресс по сравнению с предыдущим годом и значительное восстановление производительных сил в производственной и коммерческой деятельности проявился ряд «ненормальностей». В резолюции по этому вопросу перечисляются 10 пунктов, в их числе: избыточный расход сырья и топлива на единицу промышленного продукта, отсутствие строгого разделения функций между отдельными руководителями производственных процессов, отсутствие системы точного учета факторов производства для калькуляции стоимости, большие накладные расходы из-за несоответствия производительного и непроизводительного штатов рабочих и служащих, «недостаточное изучение конъюнктуры рынка для установления правильной политики цен», «начисление на себестоимость значительно повышенного процента прибыли и установление высоких продажных цен», недостаточное использование хозяйственными учреждениями банков для производства безденежных расчетов и «внедрения чекового обращения в целях ослабления финансовых затруднений». Последним, но не по важности, следовал пункт, сообщающий о «несоответствии кредитных фондов петроградских кредитных учреждений с объемом производственной и торговой деятельности петроградской промышленности, испытывающей острый недостаток в оборотных средствах, главным образом потому, что в прожитые годы тяжелой борьбы Петроград перенес ряд эвакуаций наиболее ценных материалов промышленности». Из этого положения становится ясно, что виделось местным хозяйственникам важнейшей проблемой – дефицит кредитования.

Далее было принято решение, зафиксированное в резолюции конференции, в которой губком «настаивал, чтобы финансирование петроградской промышленности как в форме банковского кредита, так и путем дотации проводилось в полном соответствии с удельным весом петроградской промышленности и ее значением во всей экономике республики в целях максимального использования ее материальных возможностей» 31.

ВСНХ разослало (8 декабря 1923 г.) предложение организовать при губернских СНХ специальную комиссию для рассмотрения проектов распределения прибылей трестов, подведомственных местным совнархозам 32. Решением от 12 декабря 1923 г. такая комиссия была создана и при Севзаппромбюро. Помимо представителей промбюро в ее состав также вошли представители от губфинотдела и губпрофсовета 33.

Библиографический список:

1. Восстановление и начало реконструкции промышленности Ленинграда (1921-1928 гг.) Документы и материалы. Л., 1963. 452 с.
2. Трудовые конфликты в Советской России. 1918-1929 гг. / Под ред. Ю.И. Кирьянова, В. Розенберга. М., 1998. 357 с.
3. Труд, здоровье, быт ленинградской молодежи. Л., 1925. 72 с.
4. Ленинградская промышленность. Состояние и перспективы. Л., 1925. 32 с.
5. Народное хозяйство Ленинграда и Ленинградской области за 60 лет. Статистический сборник. Л., 1977. 232 с.
6. Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917-1929. «Горячешный и триумфальный город». Петроград от «военного коммунизма» к нэпу: документы и материалы / Сост. М.В. Ходяков. СПб., 2000. 397 с.
7. Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919-1952. М., 2000.
8. Реформа продналога. М. Пг., 1923. 39 с.
9. Промышленность Ленинграда и области 1923-24 г. Л., 1924. XVI, 461, 7 с.
10. Положение труда в Ленинградской губернии в 1923 и первой четверти 1924 г. Статистический сборник. Л., 1924. 264 с.
11. Производственно-финансовые планы промышленности Ленинграда и области на 1924/25 год. Л., 1924. XL, 181 с.
12. Сборник материалов Северо-Западного Областного бюро ЦК РКП(б). Вып. 1. Ноябрь 1925. Л., 1925. 146 с.

Опубликовано: 29.10.2025